Равномерно покачиваясь в такт движущегося поезда, Гермиона
неторопливо шла вдоль купе в приподнятом настроении.
Улыбалась уголками губ, мурлыкала про себя незатейливую
магловскую мелодию, которую всего пару часов назад слушала в
спальне, когда собирала чемодан со всеми школьными
принадлежностями.
Как же хотелось снова оказаться в Хогвартсе. Снова влиться в эту
волшебную и дружескую атмосферу учебной жизни. Каждый день видеться
со своими друзьями, посещать безумно интересные занятия, ведь не
так давно казалось, что этого всего могло больше не произойти.
Но о плохом она больше думать не хотела.
Хватит с неё.
Это в прошлом. Теперь всё будет хорошо, только позитивный
настрой, предвкушение, и…
— Сука, Грейнджер, смотри, куда прёшь, — она даже не заметила,
как врезалась на лету во что-то большое, и чуть не упала, успев
зацепиться за поручень.
Ну конечно, Малфой.
Надменный, плюющийся ядом, мерзкий слизеринец.
А нельзя было оставить свою аристократическую задницу у себя в
мэноре?
Тогда этот год был бы точно самым лучшим в её жизни.
Малфой резко вышел из своего купе, и Гермиона просто не успела
среагировать и отойти.
— Малфой, это ты смотри, куда прёшь, ты не у себя во дворце.
Поезд — общественное место, и, представь себе, тут ходить можешь не
только ты, — она сказала это на одном дыхании, даже без
раздражения; слишком долго она ждала этого дня, чтобы что-то или
кто-то смог испортить ей настроение.
— Заучка Грейнджер, можешь просто заткнуть свой рот и… — дальше
она не услышала, так как с улыбкой на губах была уже в конце
вагона, намереваясь быстрее найти своих друзей и раствориться в
последних новостях о жизни таких уже родных людей.
Малфой недоумённо посмотрел ей вслед.
Просто так ушла?
Даже не продолжила словесную перепалку? Проигнорировала?
Долбанная сука, ещё даже в Хогвартс не приехали, а он успел
наткнуться на это гриффиндорское недоразумение, вызывающее в душе
только ненависть и жгучее раздражение.
Уже забыв, зачем вообще выходил с купе, он хлопнул дверью и
вернулся к своим сокурсникам.
Отыскав друзей, Гермиона плюхнулась рядом с Гарри и окинула
взглядом каждого. Гарри, Рон, Джинни и Невилл, улыбаясь наперебой,
рассказывали о последних событиях.
— Представляешь, мама совсем не хочет, чтобы мы куда-то
переезжали с Гарри. Говорит, что нам всем нужно держаться вместе, и
я её понимаю, ведь ей сейчас нелегко… Но я просто не представляю
себе, как это — жить всем под одной крышей, я бы хотела точно не
этого. Хочется уединения, — Джинни бросила влюблённый взгляд на
своего парня. — Гермиона, ты не против, если Гарри будет жить этот
год с нами в спальне?
Гарри поперхнулся и удивлённо посмотрел на свою девушку, а
Гермиона только хохотнула:
— Да без проблем, но в таком случае я тоже поселю кого-нибудь, и
будем жить счастливой большой семьёй.
В этот раз поперхнулся Рон, уставившись на Гермиону так, как
будто в первый раз её увидел.
— А если серьёзно, то я вообще не понимаю, почему нельзя было
поселить нас с Гарри в одну комнату, как будто мы дети малые, ей
Богу… — Джинни продолжала болтать о тяжёлой судьбе, жаловаться на
родных, которые, как она утверждала, её не понимали.
Гермиона, перестав слушать разгорячённую речь Джинни,
разглядывала родные лица и удивлялась, как же все они повзрослели.
Взять хотя бы Невилла: парень заметно вытянулся, возмужал, и следа
не осталось от того круглолицего неуклюжего паренька, что постоянно
вляпывался в какие-то нелепые передряги. Он сидел, подперев голову
кулаком, и увлечённо слушал, ухмыляясь, гневную тираду рыжей
подружки. Его тёмные волосы, ровный нос, глаза — такие же карие,
как у неё самой; небрежная поза, лёгкость и уверенность в
движениях… Чёрт, а он очень даже ничего.
