Для тех, кто падал, ломался, терял себя – и всё же продолжал идти.Для тех, кто знает, что внутри нас живут тьма и свет одновременно. Для тех, кто однажды выбрал любовь – даже когда было страшно.
Эта история – для вас.
Спасибо за то, что не боитесь заглянуть в омут чувств вместе со мной.
Содержит сцены эмоционального давления, токсичных отношений, сложных отношений с родителями, угрозы/унижения от бывшего партнера, сцены физического насилия и похищения, упоминание об изнасилование, темы, связанные с потерей ребенка. Рекомендуется для читателей 18+. Предупреждение о триггерах:
Я едва не разбил эту чёртову пепельницу.
Рука дернулась сама по себе, резкий, неконтролируемый спазм, как у наркомана в ломке. Тяжелый хрусталь уже начал падать, но я успел перехватить его в последний момент. Инстинкт. Пальцы – почти против воли – до боли впились в холодные, граненые бока. Еще один такой сбой системы, и на дорогом персидском ковре осталась бы уродливая россыпь осколков. А это лишняя головная боль, и не только для уборщиков.
Я медленно поставил ее на полированную столешницу. Глухой стук стекла о дерево прошелся по нервам, как разряд тока. Этот стол. С идиотскими перламутровыми разводами – молочно-белыми, словно кто-то разлил на него молоко и забыл стереть. Безвкусная громадина, подарок деда, который я терпел уже несколько лет исключительно из уважения к нему. Как и многое другое в этом проклятом Чикаго.
Город исправно жрал с моей руки, но взамен, как паразит, высасывал из меня жизнь, не давая самого элементарного – сраного покоя.
Просто ти-ши-ны. Хотя бы на жалкий час, чтобы голова перестала гудеть, словно перегруженный трансформатор.
Даже здесь, в сердце моей так называемой империи, в кабинете «ДемирСтрой», который по всем расчетам должен был стать моей личной хисар [1], я не мог ее найти.
Сукунет. [2]
Красивое слово для простого, почти животного желания – хотя бы ненадолго отключить этот вечный зудящий фон в собственной голове. Это даже не мысли. Это помеха на закрытой линии, белый шум из цифр, обязательств, чужих лиц, который не заглушить ни двойным виски, ни самым дорогим табаком.
Он просто есть.
Всегда.
Каждая ночь давно превратилась в изощренную системную пытку. Ты лежишь в темноте, тупо уставившись в потолок спальни, где все стоит целое состояние, и понимаешь, что твои миллионы, твоя хваленая власть – ничто. Жалкий пшик перед лицом этой гребаной бессонницы. Перед армией внутренних демонов, которых не запугать дулом пистолета и не задобрить пачкой хрустящих банкнот.
Головная боль, мой вечный спутник, тут же отозвалась на недавнюю вспышку раздражения. Я с силой вдавил большие пальцы в переносицу, пытаясь физически выдавить это ощущение. Убрать тошнотворное, почти унизительное чувство бессилия и осознание, что я не контролирую даже собственное тело.
Я откинулся на спинку массивного кожаного кресла, и оно недовольно скрипнуло. Веки сомкнулись сами собой, но под ними сразу заскрежетало, будто кто-то щедро сыпанул в глаза мелкого песка. Захотелось просто вырвать их к черту. Даже моргать было больно.
Хроническая инсомния и кошмары стали стандартной прошивкой моего организма. Проклятие, которое я упрямо тащил на себе уже не первый год. Почти каждую ночь разыгрывался один и тот же до отвращения знакомый протокол: короткий провал в поверхностный, тревожный сон. А затем – резкий рывок, пробуждение в липком холодном поту, с колотящимся в горле сердцем и гулом в ушах.
И так – по кругу.
Ночь за ночью.
Смотришь на часы.
Три ночи.
Четыре.
Пять.
И ждешь, когда можно будет, наконец, встать, залить в себя черный кофе и снова начать день, который ничем не будет отличаться от предыдущего.
