– Эх, Мишка! Если бы ты знал, как я люблю эту пору! Тепло, и дожди ещё не зарядили. Я ведь, что думаешь, ради грибов в лес хожу? Нет, я хожу листьями пошуршать, да на солнышке ещё погреться, пока снегом всё не занесло. Ну и опята, конечно, зимой лишними не бывают. У меня бабка, знаешь, как их вкусно маринует? А какие пирожки зимой печет с ними! Пальчики оближешь!
Юрий Петрович ткнул палкой в березку, показывая Мише на древесный гриб чагу:
– Вот тоже полезный гриб, для желудка хорошо. Одни витамины вокруг. А люди зацепились за город, и оттуда рассуждают о здоровом образе жизни. Какой там у них здоровый образ жизни? Вот он где! А ты что, дом продавать будешь, или планируешь приезжать сюда в отпуск?
Миша, молодой интеллигентный парень, двадцати четырёх лет отроду, поправил тонкие очки на носу и пожал плечами:
– Да не решил я ещё пока ничего, дядя Юра. Мать настаивает, чтобы я продавал, говорит, кто тут будет работать, за домом уход нужен, а мне жалко. Всё моё детство здесь прошло. Скучать буду.
– Конечно, будешь! Ну, коли продашь, тогда к нам будешь приезжать, хоть всё лето живи, места всем хватит, нам с бабкой веселее!
– Далековато от города, не наездишься. Если куплю машину, тогда проще будет. Но в этом году точно ничего делать не буду. А следующей весной видно будет.
Миша пошёл вперёд, поднимаясь между огромных седых валунов, заброшенных яркими листьями, а Юрий Петрович взял немного влево, по петляющей тропке между березок. Это была его любимая тропа между белоствольных красавиц, они тут росли ровными рядочками, все как на подбор – высокие, статные, веточками клонятся друг к другу, вроде как перешептываются. Юрий Петрович набрёл на целое семейство опят, хорошие такие, не переростки, сначала налюбовался ими, хотел даже сфотографировать, да вспомнил, что телефон дома забыл, и только потом начал их срезать. Когда он разогнулся, увидел, что к нему спешил Миша, улыбаясь и показывая на свою корзину с горками торчащих коричневых шляпок.
– Вот это удачно мы зашли! – довольно сказал Юрий Петрович. – Пройдемся ещё по вон той рощице, и можно домой возвращаться, – он махнул рукой влево.
Миша опять вырвался вперёд, Юрий Петрович едва успевал за ним. Он на минуту остановился, подставив под тёплый и ласковый ветер лицо, и прикрыл глаза. Кто придумал, что у пенсионеров нет радости в жизни? Да такие минуты он теперь ценит на вес золота! Раздался свист. Юрий Петрович открыл глаза и посмотрел вперёд. Миша ушёл уже далеко и теперь стоял, дожидаясь его.
– Музыка где-то звучит, – сказал Миша, когда Юрий Петрович подходил к нему.
Юрий Петрович прислушался. Ветер шуршал сухими листьями, где-то тихо переговаривались две птахи. Он покрутил головой, но никакой музыки не услышал, о чём и сказал Мише.
– Может телефон твой играл? – спросил Юрий Петрович. – Посмотри, мать, поди, звонила.
Миша достал телефон и отрицательно покачал головой. Они обошли поваленные ветром деревья, поднялись на пригорок, сразу наткнувшись на гнездо опят, облепивших старый замшелый пень. Юрий Петрович, сравнив свой и Мишин улов, великодушно уступил ему грибное место и пошёл вперёд, но тут же наткнулся ещё на одно небольшое семейство опят. Ох, и грибной год выдался! Через некоторое время Миша бодро обогнал его, беззаботно насвистывая веселый мотивчик, но через несколько шагов резко остановился, словно наткнувшись на невидимое препятствие, и отпустил из рук корзину. Юрий Петрович тоже остановился, внезапно почувствовав необъяснимую тревогу и стараясь разглядеть впереди между деревьями то, что так неожиданно завладело вниманием его товарища. Миша резко задрал голову вверх, одной рукой придерживая очки, потом медленно развернулся к нему лицом. Юрий Петрович неосознанно отшатнулся. Миша стоял бледный, на носу его выступили мелкие капли пота, а в стёклах его очков отражалось серое грозовое небо. Юрий Петрович мельком взглянул на небо – оно было лазурно-голубым, с редкими белоснежными облаками. А ещё через мгновение вокруг Миши почернела земля, и он исчез, тихо выдохнув слово: «Валет».
