Посмотрев под партой на амулет
вызова, не спешу выбираться, всей кожей ощущая внезапную тишину в
аудитории.
— Адептка Близард, что вы делаете? —
неожиданно близко раздается спокойный голос Каррая, искусника,
который читает лекции по спецкурсу «Паразиты. Условно высшие
формы».
— Я карандаш уронила… достаю, —
отвечаю все так же из-под парты, спешно пряча амулет за воротник
ученической мантии.
— Не слишком ли долго достаете, в то
время как другие записывают признаки заражения?
Красная, как вишня, усаживаюсь на
скамью. Готова усваивать материал, но преподаватель не
унимается:
— А пять минут назад что вы делали,
Близард? Мечтали? Надеетесь, что упырь сам бросит жрать пациента и
сбежит? — Вопросы Каррая пронизаны иронией. — Такое возможно только
в ваших грезах. Будете спать на моих занятиях — пойдете паразиту на
закуску.
Его слова звучат, видят святые
покровители, не как предостережение, нет, — как угроза, и внутри
меня все сжимается в холодный клубочек.
Я люблю предмет Каррая, необычную
манеру искусника подавать материал, но сам он слишком въедлив и
придирчив. Особенно это проявляется в отношении меня. Впрочем, буду
честной, сейчас я достойна порицания. Но что поделать, если не могу
настроиться на лекцию? Во-первых, в расписании она стоит последней,
когда усталость дает о себе знать, а желудок корчится от голода.
Во-вторых, именно этого искусника я боюсь до дрожи в коленках, а
он, как назло, сегодня не сводит с меня задумчивого взгляда.
В-третьих, меня ждут в другом месте, и я не без оснований опасаюсь,
что могут и не дождаться.
Пока я краснею и набираюсь смелости
для достойного ответа, поток веселится. Смешки рассыпным горохом
катятся по аудитории, студиозусы, преимущественно сокурсницы,
наклоняют головы, пряча улыбки. Быть жертвой Каррая никому не
хочется, и тот факт, что благодаря мне их эта участь миновала,
многих радует. Как поговаривают старшекурсники, преподаватель с
боевого факультета выбирает кого-то одного и придирается в
«воспитательных» целях до самого выпуска. Раньше в «любимчики»
целители, к тому же девушки, не попадали, поэтому могу собой
гордиться — для меня сделано исключение.
Эх, и чем же я заслужила сию честь?
С учетом того, что на факультет целителей попала сразу после зимней
сессии. Неужели у мага настолько сильная интуиция, что он правильно
выбрал идеальную жертву?
— Простите, искусник Каррай! Но я не
замечталась, — сжимая под партой кулаки, возражаю с вызовом,
громко.
Ну как громко? В моем представлении
произнесла отчетливо, а в действительности жалко пропищала.
— Да что вы говорите, Близард? А
было так похоже! — наигранно огорчается Каррай. — Что же вы тогда
делали, позвольте узнать?
Когда преподаватель произносит мою
фамилию, его четко очерченные уста кривятся, словно он откусил
кусок кислого-прекислого, да еще и червивого яблока.
— Давала отдых руке, я не привыкла
настолько быстро писать.
— Тренируйте руки, адептка, для
целителя они…
— …главный инструмент работы, —
невольно вырывается у меня любимая фраза преподавателя, ведущего
практикум по зельеварению.
Седовласый преподаватель, мотыльком
порхающий по лаборатории, неустанно повторяет, что хилый целитель
правильно не сварит декокт и не перетрет травы в порошок нужной
консистенции слабыми ручонками.
— К вашему сведению, главный
инструмент врачевателя, да и любого другого мага, — это мозг, что
бы там ни говорил искусник Вогар.
Мои сокурсницы, преданно заглядывая
в рот своему кумиру, вновь хихикают.
— Тишина в аудитории! — Каррай
поднимает руку, и хохотушки подчиняются приказу. — Отдам должное
адептке Близард, которой хватило смелости признаться в своей
слабости.
Я стискиваю зубы. Вроде бы и
похвалил, а на деле снова уколол.
