Жена-рабыня для драконьего лорда

Я теряю драгоценное время на этом ужасном рынке.

— Грэбс, где тебя демоны носят? — окликиваю слугу.

— Ваша Милость, не упоминали бы вы демонов здесь. А то, неровен час, они и явятся. Мне кажется, я даже видел парочку, — слуга, несмотря на свою физическую неполноценность, был довольно шустр и проворен и успел уже оббежать весь невольничий рынок.

— Ну, что ты нашел? — я не реагирую на замечание про демонов. На этом невольничьем рынке может ошиваться кто угодно. И демонами меня не удивить.

— Есть парочка красивых рабынь, но вы должны на них взглянуть. Идемте, — зовет меня слуга.

— Мне плевать, красивая или уродливая, главное, чтобы артефакт сработал, — ворчу в ответ. Не хочу, чтоб у моего семейства был довод для отмены брака. Если семейный артефакт подтвердит, что девушка подходит мне, то они не смогут подать прошение об аннулировании брака и прекратят навязывать мне каких-то жаб в качестве жен только лишь из желания породниться с тем или иным семейством.

Я младший сын в семье и потому был всегда на вторых ролях. Этакий запасной вариант на случай, если со старшим что-то случится. Я решил не быть на “подхвате” и самому решать, как будет выглядеть моя жизнь. Пошел на военную службу и достиг определенных результатов. Получил лордство и замок в награду. Тогда-то родственники и всполошились, что у старшего детей до сих пор нет, хоть они женили его довольно давно. И вот пришла моя очередь, но и здесь я решил сделать по-своему. Сейчас найду рабыню, на которую укажет родовой драконий артефакт, и женюсь. Отправлю ее в замок, пусть живет там и делает что хочет. В пределах разумного. Специально пальцем ее не трону, чтобы детей не было, чтоб и в этом насолить моим родственничкам. Так что мне действительно не важно, какая будет девушка: красивая или нет. Худая или толстая. Главное, чтоб ее выбрал артефакт и чтоб она была невинна. Она таковой и останется в принципе, до самой смерти. Моей или своей — не важно. В наше нестабильное время ничего нельзя загадывать.

Грэбс привел меня к клетке с несколькими девушками. Некоторые смотрели на меня с ненавистью, некоторые испуганно вжались в прутья, вздрагивая от каждого шороха. Ни те, ни другие меня не интересовали. Моя будущая жена должна будет суметь дать отпор моей семье, а там матушка с тетушкой ей спуску не дадут. Они пострашнее работорговца будут. И что, она будет также и от них шарахаться? А те, что смотрят и ненавидят, тоже так себе вариант. Еще зарежет во сне. Надо что-то другое. Оглядываюсь и вижу толстяка-работорговца, что заталкивает девушку в клетку, что стоит поодаль. Жуткое зрелище. У девчонки щеки горят от пощечин, что торговец уже отвесил. На ушах и губах запеклась кровь от побоев, волосы перепачканы то ли сажей, то ли грязью. Но не все это привлекло мое внимание, а взгляд. Гордый. Так смотрит госпожа, а не рабыня. У всех этих девушек в клетках уже сломлен внутренний стержень, а у этой нет. Или она здесь совсем недавно, или отличается стойкостью. Грэбс увидел, куда я смотрю, и крикнул торговцу:

— Эй, Шо! — горбун быстро пошел в сторону клетки с девушкой, немного прихрамывая. — Почем?

— Не советую, — отзывается работорговец, замахиваясь на девушку. Но та даже и не дрогнула, не опустила взгляд, не сгруппировалась, чтобы защищаться. Нет. Она просто смотрела холодно в упор на торговца.

— Почему? — я прищурился, оценивая девушку. Сложно в опухшем от побоев лице разглядеть красоту или уродство, но ее глаза заставляли остановить на ней взгляд.

— Уже два хозяина вернули, даже с рынка уйти не успели, — отзывается смердящий работорговец, пнув девушку ногой, отчего она сложилась пополам от боли, и он смог затолкать ее в клетку. Клетка специально была размером ей по пояс, чтобы не только унизить ее нахождением там, но чтобы создать максимальный дискомфорт. Она не сможет в ней ни встать, ни выпрямиться.