Окрестности форта ***, расположенного у реки Титон на северо-западе, в это время года довольно живописны. Осень, к тому же выдалась теплая, и некоторые трапперы желали осуществить еще одну или две вылазки за шкурами.
Если бы была зима или лето, то нельзя было бы встретить здесь столько людей, говорящих каждый на своем языке.
Тут и там сновали охотники, с подозрением разглядывавшие лица краснокожих и жаждущие поскорее выйти в дорогу, чтобы успеть добыть достаточное количество шкур перед долгой холодной зимой. Кроу, шайенны, несколько черноногих, кри и оджибве1 старались держаться подальше от недовольных охотников и не вступали с ними в разговор без надобности. Однако из этой стаи «краснокожих волков» были и те, кто имел дружеские отношения со многими в форте ***. Чаще всего именно они и выступали в качестве «переговорщиков» между теми и другими. Преимущественно это были женщины, одетые в одежду белых людей и знающие язык.
Постоянная численность населения форта составляла порядка семидесяти человек. Проезжающих мимо, а также всякого рода торговцев, весной насчитывалось от ста до двухсот человек. Сейчас же их было порядка восьмидесяти.
Индейские войны2 не утихали, и по этой причине всякий из живущих в форте, постоянно или временно, имел при себе оружие, а их суровые напряженные лица говорили о готовности воспользоваться им в любой момент.
Индейцы выступали в качестве торговцев пушниной. Они продавали ее или обменивали на другие полезные и необходимые товары: порох, оружие, спиртное… Хотя после заката, по закону форта, все индейцы должны были покинуть его, они не уходили далеко и ютились в своих типи у ворот фактории.
Кто и когда основал форт ***, никто не знает, да и кому хочется вдаваться в такие подробности, если дело твое идет хорошо. Однако все знали начальника форта, прославившегося за свою благосклонность по отношению к торговцам, – капитана Джедедайя Смита.
«Я позволяю вам торговать в своем форте, – говорил он, усмехаясь, – до тех пор, пока вы ведете себя цивилизованно!». Сам капитан был тем еще негодяем. Он брал с торговцев огромные пошлины, и наживался на их товаре как мог. Почему же тогда он приобрел такую «положительную» известность, и почему, несмотря на поборы, торговцы и охотники продолжают свою деятельность?
Торговля рабами была прибыльным законным делом, пусть «джефферсоновские» республиканцы и были других взглядов. Но кому какое дело до республиканцев в этой глуши? Рабы доставлялись французским коммерсантом, с которым Смит поддерживал тесные связи, благодаря которым он и приобрел власть в форте ***. Хотя отношения Америки с Францией были весьма натянутыми (даже слишком) вследствие доктрины Монро3 и некоторых других актов местного значения, это не мешало капитану Смиту иметь торговые отношения с французом. Единственное, что могло напрочь разрушить его карьеру – донос вышестоящему руководству о его делах с внешнеполитическим недругом. К счастью для Смита, правительство было далеко от реки Титон, чтобы наградить его веревкой на шее. К тому же звон монет в кармане ласкал корыстную душу начальника форта так сильно, что заглушал ропот возможных последствий его деятельности.
На севере у реки Мадди-Крик располагался другой форт – форт Риггс, где командовал такой же негодяй, как и Смит, его друг – лейтенант Саблетт. Правда его задачей было наладить отношения с местными племенами, дабы в дальнейшем законно отобрать у них земли.
Саблетт был моложе Смита и глупее, поэтому не всегда справлялся со своей работой. Несмотря на расстояние между двумя фортами в несколько дней, оба офицера поддерживали связи, покрывая друг друга в случае возникновения проблем.
