1
Субботним утром в квартире Ивановых задребезжал телефон. Вадим
снял трубку. Он слушал внимательно сообщение, улыбка от
предвкушения выходного постепенно стиралась с его еще сонного
лица.
- Да. Спасибо. Мы сможем приехать завтра.
Ирина выглянула в коридор. Куда это мы собрались, интересно.
Вроде бы никаких планов не было.
- Ира, звонили из деревни. Твоей бабушке очень плохо. Думают,
что осталось пара дней. Надо ехать. Пойду заказывать билеты.
- Бабуля… Но все же было в порядке…
- Я знаю, что ты ее любишь, крепись, я обо всем позабочусь.
Через несколько часов такси несло их, если можно так выразиться,
учитывая московские пробки, в Шереметьево.
Маленькая Кира крутилась на руках у матери. Ей было уже пять.
Конечно, она слышала разговор родителей, но, не смотря на их унылый
вид, девочка оставалась веселой. Как интересно, они куда-то едут!
Она первый раз полетит на самолете!
Ирину же занимали совсем другие мысли.
Последнее время она редко виделась с бабушкой, от этой мысли
грудь еще больше сдавило. Родители Иры давно переехали в Москву. Но
каждое лето они обязательно привозили ее к бабушке Проше в хутор
Слободка. Маленькой Ире нравилось там, бабушка ее любила, баловала
по-всякому. Несколько лет назад умер дедушка, после этого бабушка
стала сдавать, но все же держалась неплохо особенно для своих лет.
Внучка давно предлагала ей переехать и жить вместе, но старушка не
соглашалась, мотивируя отказ тем, что просто не сможет уже
привыкнуть к новому дому. Да и сама Ирина понимала: стариков с
насиженного места лучше не дергать.
Конечно, смерть мужа стала тяжелым ударом для бабушки Проши. Еще
будучи ребенком, Ирина поражалась их отношениям и даже восхищалась.
Дед всегда носил свою Прасковью на руках, души в ней не чаял, мог
просто часами сидеть и наблюдать, как она готовит или даже спит.
Всю жизнь он прожил, растворяясь в любви к жене. Но при всем этом
Ирина хорошо с детства помнила косые взгляды людей на семью
бабушки. Однажды внучка с дедом пошла на сельский рынок и услышала,
как соседка показала в сторону дедушки своей подруге и сказала
странное слово, значения которого Ира тогда не поняла:
«Привороженный».
Вскоре после смерти деда, Ирина, разбирая вещи, случайно нашла
несколько стопок писем, некоторые совсем старые и пожелтевшие,
другие явно написаны недавно. Все они были посланиями любви
Прасковье. Читая одно из последних, внучка даже поулыбалась, потому
что в нем было написано, какая Прошенька красавица, причем в
настоящем времени, а ей тогда уже было за восемьдесят. Да уж. Такую
любовь редко встретишь! Прямо как будто и правда приворожила его
бабушка!
Полет продолжался около двух часов. От Киева до хутора Слободка
предстоит еще пять часов пути на поезде, а потом еще час на машине.
«Хорошо, что муж разбирается со всеми вопросами нашей
транспортировки, - подумала Ира. – Говорю о себе, как о
неодушевленном предмете». Она так устала, нервы на пределе, в горле
комок, еще от летнего зноя мозг словно кипит… Сейчас она и правда
чувствовала себя просто предметом, который нужно посадить на место,
переместить, затем провезти сколько-то тысяч метров до пункта
назначения…
Ирина и Вадим зашли в дом, соседка бабки Прасковьи Нина
встретила их у порога.
- Ира, наконец, вы приехали! Она наверху. Сама попросила там ее
положить, к крыше поближе. Ей очень плохо.
- Что говорит врач, может, она еще выкарабкается?
- Он вообще удивлен, что она еще жива, ей очень худо, лекарства
от боли и уколы практически не помогают. Пусть это прозвучит
странно, но вы, городские, это вряд ли поймете. Просто совет: если
сама сегодня не преставится, прорубите над ней крышу.
- Что за глупости! – удивилась Ирина. - Ладно, спасибо за
помощь, тетя Нина, я пойду, посмотрю на бабушку.
