Мужчина был красив. Даже очень красив. Высокого роста, с
идеальной фигурой мраморного античного бога, темноволосый и
синеглазый, с четко очерченными губами и тонкими чертами лица, он
не мог не привлекать. Он притягивал к себе взгляд, но за этим
притяжением сразу же следовала какая-то странная неприязнь, почти
брезгливость.
Такая бывает, если смотреть на насекомое. Сперва оно
завораживает очертаниями и красками причудливых крылышек, но потом
невольно замечаешь жало с дрожащей ядовитой каплей.
Девушка, которую он толкнул на край кровати, смотрела на него с
мольбой и надеждой.
- Выпьешь? – мужчина продемонстрировал бутылку светлого вина.
Девушка быстро закивала головой, словно ее согласие могло помочь ей
освободиться. Мужчина плеснул вина в бокал, протянул девушке, и она
сделала глоток, держа бокал за ножку дрожащими пальцами.
Так учат в пансионах благородных девиц. Только ученицы там не
трясутся.
Впрочем, учениц таких пансионов не крадут среди оживленной улицы
и не привозят в заброшенные дома. Это как-то… неправильно. Так не
бывает.
И все-таки это было. Девушка сама не знала, что именно заставило
ее улыбнуться этому мужчине, как давнему знакомому, и послушно
сесть в его экипаж. А ведь матушка не раз предупреждала…
- Отлично, - кивнул мужчина. – Все правильно, все так и должно
быть. Дети ответят за грехи отцов. Те, кто принес бесчестие и
смерть, получат то же самое.
Девушка всхлипнула, пытаясь сдержаться и не впасть в истерику,
но было видно, что ее знобит от страха. Она старалась казаться
покорной – в этом была слабенькая надежда.
- Пожалуйста… - наконец прошептала она. – Пожалуйста, я прошу
вас. Отпустите меня, я никому не скажу…
Мужчина ухмыльнулся.
- Не разговаривай со мной, - холодно приказал он и плавно провел
рукой по воздуху. От его пальцев потянулись сверкающие голубые
нити, опутали шею и запястья девушки и дернули ее к нему. – На
колени.
Оцепенение не уходило. Мужчина снова провел рукой по воздуху,
словно гладил невидимое животное, и девушка покорно сделала шаг
вперед и опустилась перед ним на колени. Она понимала, что не
сможет сопротивляться, звать на помощь, царапаться, кусаться. Она
молилась лишь о том, чтобы все кончилось поскорее, и мужчина с
лицом и телом античного бога позволил бы ей уйти.
Она еще могла надеяться, что он позволит. Хотя в памяти уже
плыли газетные заголовки: «Третья жертва неизвестного душегуба»,
«Четвертая жертва неизвестного душегуба», «Пятая жертва…»
Девушка никогда бы не подумала, что чудовище может быть таким.
Не горбатым уродом c клыками и когтями, что смердит подвальной
гнилью, а красивым и светским господином, от которого пахнет
дорогими духами.
Монстрам ведь полагается быть совсем другими, правда?
- Барышня, - усмехнулся мужчина, устало запрокинув голову к
высокому потолку – по фреске бежали трещины, этот дом давным-давно
был пуст. – Милая барышня, которая хотела замуж. Хотела,
правда?
Девушка всхлипнула. Все девушки хотят выйти замуж. Семья это
главное, но сейчас она невероятно отчетливо понимала, что у нее
этого никогда не случится.
Вспомнилась дорожка, которая бежала среди полей. Ветерок
скользнул по верхушкам трав. Девушка увидела себя – еще живую, еще
свободную. Она шла рядом с тем, кого любила, и тогда все было
хорошо.
- Шлюха, - устало сказал мужчина и мягко провел рукой по
воздуху. Еще одна голубая нить отделилась от его пальцев,
стремительно охватила шею девушки и сделалась красной, наполняясь
кровью.
***
Ночью пошел дождь.
Когда Аделин поднялась на третий этаж, в свой личный кабинет,
куда никому из обитателей дома не дозволялось входить, то капли
грохотали по карнизу так задорно и весело, что она, кажется,
собственных мыслей не слышала. Закрыв за собой дверь, Аделин прошла
к окну – сад тонул в дождевом мареве, и крыш поселка было почти не
видно. Ну и ливень!
