Кира
Настоящее время
– Первый лот – ваза,
инкрустрированная кристаллами Сваровски. Дизайнерская работа. Таких
– всего четыре в мире. Подойдёт и как ваза для цветов, и как
элемент декора, – аукционист ставит мамину вазу на пьедестал, чтобы
присутствующие могли получше её рассмотреть.
А у меня на глазах появляются слезы.
Я помню, как папа подарил её маме на день рождения. Помню, какие
цветы она любила туда ставить.
Усиленно моргаю. Не здесь. И не
сейчас.
Этот аукцион – моя последняя
надежда. Я должна собрать деньги.
Никто не увидит меня слабой.
Мне нужно спасти бизнес отца. Дело
его жизни. Если для этого потребуется расстаться со всем, что у
меня есть, я это сделаю.
– Стартовая цена – пятьдесят тысяч
рублей.
В зале воцаряется тишина. Сорок
человек, согласились прийти на аукцион. И большая часть – папины
друзья и знакомые.
Вот так. Вчера они приходили к тебе
домой и услужливо кивали.
А сегодня ты вынужден делать
каменное лицо, словно так и было задумано.
– Номер тридцать, пожалуйста.
– Пятьдесят одна тысяча, – Бэлла
Леонидовна подаёт голос.
Она, так же, как и я сидит в первом
ряду. Маленькие глазки алчно блестят. На ней дизайнерское платье и
нитка жемчуга. А ведь раньше она часто бывала у нас дома. Даже
немного дружила с мамой.
Внутри все клокочет от
возмущения.
Не сейчас. Мне очень нужны деньги. И
я их добуду.
– Отлично. Пятьдесят одна тысяча.
Есть кто больше? – аукционист весело улыбается. Он всего лишь
выполняет свою работу. За которую, мне кстати, так же предстоит
заплатить. – Номер пятнадцать.
– Пятьдесят две, – произносит
незнакомая мне женщина. Я видела её на одном из последних
празднований нового года, но не запомнила.
Они что издеваются?
Они ведь знают настоящую цену этой
вазе. Почему так мало? С такими темпами мне не удастся много
заработать.
– Отлично. Пятьдесят две. Есть кто
больше?
В сотый раз сжимаю и разжимаю
пальцы. Это помогает немного успокоиться и собраться.
Тишина. Никто не предлагает
больше.
– Что же. Пятьдесят две тысячи…
Номер сорок один. Прошу.
Я точно помню, что было сорок
пригласительных. Откуда взялся сорок первый?
Прежде, чем успеваю повернуть
голову, слышу знакомый голос.
Я узнала бы его из тысячи. С
закрытыми глазами. Не оборачиваясь.
– Сто пятьдесят, – баритон с едва
заметной хрипотцой. Последствия сильнейшей ангины в детстве.
По спине пробегают мурашки. Я
чувствую, как замирает на мгновение сердце и разгоняясь падает
куда-то вниз.
Из меня будто разом выпивают жизнь.
До самого донышка. И ничего не остается. Только выжженная
пустыня.
«Нам нужно поговорить,» –
поледнее сообщение, которое он написал перед тем, как
исчезнуть.
А я ждала. Очень долго ждала, что
вот-вот откроется дверь…
Я верила. Любила. Он был моей
вселенной. Ради него я готова была бросить все и сбежать.
А он просто пропал без объяснения
причин, чтобы появиться снова. Спустя долгих пять лет.
В тот самый момент, когда я
оказалась на самом дне...
Друзья, добро пожаловать в
новую историю! Будет жарко и горячо. Добавляйте книгу в библиотеку,
чтобы не потерять и ставьте лайки. Мне будет приятно.
Кира
5 лет
Я рисую платье Эльзе. Только не
голубое, а розовое. Мне так хочется.
Я очень стараюсь не выходить за
контур. Хочу показать картинку маме.
В какой-то момент я отвлекаюсь от
рисунка и поднимаю глаза к окну.
Идёт снег. Снежинки такие крупные. И
мохнатые.
– Мама, мама, – я бегу на кухню. –
Ты видела снег? Разве он бывает в октябре?
Только вчера в садике мы повторяли
времена года. И я знаю точно, что осень – это когда листья желтеют,
а птицы улетают на юг.
– Иногда бывает, – отвечает
мама.
Стол на кухне выдвинут в центр
комнаты. На нем стоит праздничный сервиз. Тарелка с фруктами, ещё
одна с колбасой и сыром. Это похоже на празднование нового года.
Или дня рождения. Вот только в октябре нет ничего подобного.
