1 часть. «Они не выбирали этот путь. Но стали теми, кто сможет пройти его до конца.»
Совет Теней
Ночь была тиха. Над океаном тянулся серый туман, скрывая от глаз всё, кроме смутных очертаний утёсов. Волны мягко ударялись о берег, будто не смея потревожить то, что происходило на суше. Поблизости не было города, людей, цивилизации – только холодное здание из чёрного стекла и стали, возвышающееся над морем, словно крепость будущего, с одной стороны. И густой лес – с другой стороны.
Помещение было окутано полумраком, единственным источником света служил голографический стол, в воздухе над которым вращались проекции: цепочки ДНК, графики, формулы, снимки мозга. Вокруг стола – десять фигур. В воздухе витало ощущение власти. Это были самые влиятельные люди планеты: владельцы глобальных корпораций, нефтяные магнаты, технологические олигархи, политические кукловоды. Каждый из них заработал своё состояние не просто умом – они знали, как играть в долгую игру. Но теперь время стало их врагом.
– Старение – болезнь, – произнёс глухим голосом мужчина в сером костюме. Его ладони лежали на поверхности стола, а в глазах, скрытых за линзами очков, отражались голубые огни голограммы. – Болезнь, которую можно победить. Как проказу. Как чуму. Как смерть.
– А победитель – станет богом, – тихо добавила женщина справа. Её голос был холодным и отточенным, как лезвие скальпеля. Азиатские черты лица, идеальная осанка, взгляд, который, казалось, мог просканировать собеседника насквозь. – У нас есть власть, есть ресурсы. Осталось – тело.
– Каков прогресс? – спросил ещё один. Его голос был охрипшим, надломленным. Его дыхание – прерывистым. Он уже проигрывал гонку со временем. – Сколько у нас осталось?
Ответ дал мужчина в белом лабораторном халате, присутствовавший на встрече в виде голограммы. Его изображение слегка рябило, но голос звучал чётко.
– Эксперименты на животных дали стабильные и ошеломляющие результаты. Мозг переходит в замедленную активность, тело – в режим сохранения. Метаболизм снижается в сотни раз. Исследуемые субъекты живут в два, три раза дольше, без видимых патологий. Мы даже наблюдали регенерацию клеток в повреждённых органах.
Он провёл рукой по интерфейсу, и в воздухе появилась видеопроекция: лабораторная мышь, невероятно активная и живая, прыгала в клетке.
– Мы назвали вирус AEoN – Artificial Evolution оf Neurocells (Искусственная Эволюция Нейроклеток). Он создан на основе модифицированного грибкового патогена, обработанного РНК-вирусом. Он не передаётся по воздуху, только через инъекцию. Полностью управляем.
Повисла долгая пауза.
– Вы готовы к следующему этапу? – спросила женщина с азиатскими чертами.
– Отчёт почти готов, – отчеканил учёный. – Но без тестов на людях мы не получим точной картины. Мозг человека – слишком сложная система.
– Тогда у вас есть два месяца, – произнёс новый голос. Он принадлежал старику с лицом, пересечённым глубокими морщинами. Его руки дрожали, но глаза горели странным светом. – Я не собираюсь умирать, слышите? Не для этого я потратил триллионы и уничтожил конкурентов. Делайте, что нужно. Начинайте.
После заседания члены Совета молча покидали комнату. Только один из них – высокий мужчина в длинном пальто – задержался. Он смотрел на вращающуюся голограмму: человеческое сердце, замедленное до двух ударов в минуту. Живое, но почти застывшее.
– И всё же, – прошептал он сам себе, – что мы разбудим, замедлив время?
