3.
Опять. На часах 6:52, прямо перед глазами поблескивал жирными пятнами кухонный кафель, в руках шипела почерневшая сковородка, а на деревянной доске ожидали своей участи всё те же три куриных яйца. В это же мгновение в барабанные перепонки врезался визг стирающихся об асфальт шин, сразу следом – жуткий грохот и звон разбивающегося стекла. В этот раз не было нужды бежать на балкон – я уже всё знал.
Мужик ехал на работу, как и каждый день на протяжении трех десятков лет. Сегодня он проспал будильник и второпях забыл пристегнуться. Конечно же, измученные бесчеловечной эксплуатацией тормоза не смогли упустить такой шанс мести и немедленно сломались. Умирал он мучительно, но недолго. Когда приехала скорая, врачам оставалось только буднично упаковать тело в черный пакет и уехать к тем, кого еще можно спасти. Сегодня красно-белая машина даже не покинула стоянку, а тело так и продолжило лежать под моим окном, ведь всё это происходило уже в третий раз. Невозможная аномалия заключила планету во временную петлю за долю секунды до момента столкновения белой лады со столбом.
Я изо всех сил пытался сосредоточиться на готовке, но руки непроизвольно вздрагивали в такт стонам и хрипам. Слышать это и бездействовать было просто невыносимо, но и закрыть окно казалось бессердечным. Хотя бы так, трусливо и издалека, но я хотел побыть с беднягой в последние мгновения. Помочь ему было далеко за пределами моих возможностей.
Мертвая тишина наступила как раз, когда тарелка с яичницей коснулась скатерти. От запаха бездарно приготовленного завтрака желудок содрогнулся рвотными позывами, но я все же положил кусочек в рот. О этот чудесный букет послевкусий вываленной в пищевой соли горелой подошвы! Кто бы знал, что яичницу можно приготовить настолько плохо. Забавно, что именно на сегодня был запланирован поход за продуктами, а в итоге я оказался наедине со сгоревшей глазуньей и упаковкой просроченных наггетсов. К счастью, в еде необходимости и нет, через 13 часов мир перезапустится и помереть от голода не выйдет, как ни старайся. Но из солидарности с бедным водителем, я продолжал давиться этой гадостью.
Рука на выработанных годами утренних рефлексах сама потянулась к телефону и открыла новостную ленту. Официальные источники молчали, правительства засунули головы в задницы самим себе и закатились этими калачиками в свои бронированные поместья. Однако, болото рекомендаций выходило из берегов от обилия специалистов по путешествиям во времени. Они с поразительной уверенностью и знанием дела объясняли ситуацию и делились планами действий, а я, будучи физиком-экспериментатором, в глубине души всё ещё надеялся, что в дверь вот-вот постучат санитары и протянут стаканчик с лекарствами. В конце концов, еще со старших курсов успокоительные были моими верными спутниками и лучшими друзьями – хоть и маловероятно, но какой-то поломанный ген в мозгу мог дать о себе знать. Может и нет никакой временной петли? И этого бедного мужика под окном. И пыточной вневременной яичницы. И чертовой работы, где главной целью было освоение бюджетов, а не наука. Есть только комната с мягкими стенами и безобидные глюки.
В дверь действительно постучали. Какой-то злой дух тут же натянул мне на голову невидимый пакет. Я жадно пытался вдохнуть кислорода ноздрями, ртом, ушами, – всем, чем угодно, но он просто перестал проникать в легкие. Следом погасли звуки, все кроме гулкого, слишком быстрого стука сердца. Кто бы не стоял за дверью – он определенно пришел выпытывать из меня ответы, которых я даже не знал. Это была далеко не первая паническая атака, но однозначно самая сильная. Оставалось только вжаться в диван и продолжать попытки восстановить дыхание. Потихоньку организм успокоился, а гул в ушах сменился тонким писком через который пробился знакомый голос:
