Он был влюблён в ночь. В приятную
прохладу, в тишину уснувшего мира, в стрёкот сверчков и далёкий гул
одиноких на пустом шоссе автомобилей. Он любил лунный свет, любил
далёкие и яркие звёзды, любил золото фонарных столбов и серебро
предрассветной дымки. Он любил бесконечные зимние ночи, любил и
короткие летние, любил ясные ночи, любил молнии, озарявшие чёрное,
тяжёлое небо. В ночи было и страшно, и интересно, и в ней можно
было спрятать своё беспросветное одиночество.
– Это не шутки, Дейн! – всякий раз
повторяла мама, когда находила своего младшего сына не спящим. –
Как ты пойдёшь в школу? Ты же засыпаешь на ходу.
– Если я там засну, – зевнул Дейн. –
Пользы от школы будет больше.
Мама возмущалась, отец грозил
ремнём, и оба упорно ставили в пример Дейну его старшего брата –
Джареда. Джаред и умный, и красивый, и спортом занимался, и от
девушек отбоя нет, и "доешь кашу – вырастешь большим и сильным, как
Джаред". И чем больше было таких сравнений, тем меньше младший брат
хотел быть похожим на старшего. Это так почётно, так правильно –
быть Джаредом. Но, каково это – быть Дейном? Да и что такое – Дейн?
Просто плохая копия Джареда?
Дейн не знал, как правильно быть
похожим на Джареда, и потому вскоре сдался. Стараясь изо всех сил,
он получал лишь упрёки и исправления. Спорт ему был неинтересен,
школа быстро наскучила, да и с одноклассниками он не мог, а, может,
и не хотел подружиться. Дейн не был глупым мальчиком, он быстро
учился, и ему не требовалось дважды объяснять тему, но всё это было
ему неинтересно. До тошноты, до омерзения неинтересно. И потому в
школе он занимался чем угодно, но только не тем, что требовал
учитель. Он любил читать энциклопедии о животных, особое
предпочтение отдавая летучим мышам, динозаврам и насекомым; ему
нравилось рассматривать картинки с драгоценными камнями; нравилось
смотреть в окно; нравилось не делать ничего. Всё чаще Дейн днём
впадал в глубокое, тяжёлое оцепенение, из которого его не могли
вывести ни родители, ни учителя.
Но могла ночь. Зимой Дейн смотрел на
закат из окна своей комнаты на втором этаже, летом Дейн смотрел на
закат, раскачиваясь на старых качелях у дома. Мягкий ночной ветерок
ласково играл с его золотистыми волосами, на невинном лице
появлялась лукавая улыбка, сердце трепетало в груди. Ночью Дейн
носился по участку вокруг дома, сражаясь палкой со светлячками;
дразнил соседскую собаку, а потом кидал ей свой бутерброд, который
не съедал за ужином; громко мяукал, повторяя звонкую песню
требующих любви кошек. И, самое главное, он был счастлив. Ночью не
было школы, не было Джареда, не было мамы с папой. Ночью Дейн был
один, наедине с целым недремлющим миром, частью которого он хотел
стать, но не мог. Ночью Дейн был собой. Не маленьким замкнутым
мальчиком, а неизвестным науке существом, которое пряталось в тени,
пило утреннюю росу, питалось горьким барбарисом и сладкими цветами,
и никогда не подходило близко к поселению людей. Дейн был, как
йети, как снежный человек. Разве что... ночной человек.
И быть ночным человеком ему
нравилось. Это убивало его скуку, рождало приятное ощущение тайны.
Дейн даже пытался рисовать. Поначалу неуклюже и неумело он рисовал
себя в плаще из чистой тьмы, рисовал у себя длинные когти и
горящие, как у волка, глаза. Он даже взял в привычку рычать и
шипеть на родителей и одноклассников, если ему что-то не нравилось.
В одной из энциклопедий он прочёл, что приматы улыбаются, когда
угрожают кому-либо – показывают свои острые клыки противнику. И
этот факт понравился Дейну. Он стал чаще улыбаться, чтобы показать
другим свою враждебность, но в итоге начал нравиться людям. В чужих
улыбках с того дня он тоже видел недобрый знак. Он решил, что все
взрослые улыбались, потому что хотели перегрызть друг другу
глотки.
