Надо бежать…
Но ноги будто вросли в пол, и я не
могу даже пошевелить пальцами. Весь мой мир сузился да этой
комнаты, освещенной лишь тусклым, едва горящим бра. В самой дальней
части помещения, в глубоком кресле сидит Он. Я вижу только его
ноги, слышу голос и…
Чувствую нечто, что не поддается
объяснению. От сидящего в кресле мужчины исходят физически ощутимые
волны властности, пожалуй, даже беспощадности. Тон, которым он
говорит, не предполагает возражений. Этот человек привык
командовать. Привык, чтобы его приказы немедленно исполнялись.
— Как зовут?! — Голос его подобен
громовому раскату.
— Разве мое имя что-то значит? —
отвечаю дерзко.
Голос — это все, что не поддалось
демоническому магнетизму мужчины. Тело же мое больше мне не
принадлежит. Меня купили, как какую-нибудь игрушку. И я не могу
противиться этому.
— Действительно, это неважно, —
произносит он после некоторых раздумий. — Теперь раздевайся, я
должен видеть, за что так дорого заплатил.
Я нервно сглатываю и кошусь на
закрытую дверь. Мечтаю сбежать, но отчетливо понимаю: это
невозможно. Такого права у меня нет.
Завожу руки за спину и расстегиваю
длинную молнию на облегающем, ярко-желтого цвета платье. Оно падает
к моим ногам причудливыми складками. А я стою в одних маленьких
трусиках такого же желтого оттенка. Прикрываю грудь рукой, тщетно
пытаясь спрятаться от взгляда мужчины. Он будто прожигает меня
насквозь, превращает кровь в ртуть, что жгучим ядом растекается по
венам.
— Я не люблю повторять дважды!
Его приказ более чем понятен. И все
же мне стоит огромного труда выполнить команду. Пальцы мои не
слушаются команды мозга, словно деревенеют, становятся похожими на
ветки засохшего дерева. Кое-как поддеваю ими трусики и стягиваю,
зажимаю в ладошке.
— Хорошая девочка! — меня хвалят, как
собачонку, правильно выполнившую команду.
Кресло жалобно скрипит: Он
поднимается. Размашистыми шагами направляется в мою сторону. И я
гляжу на него, силясь рассмотреть лицо за плотной маской. Его
движения, этот наклон головы кажутся мне смутно знакомыми. Даже эти
глаза цвета холодной стали на секунду становятся такими близкими,
родными.
Он стоит прямо напротив и
рассматривает меня с не меньшим интересом. Свою покупку, новую
прихоть миллионера. Только баснословный богач мог заплатить
гигантскую сумму за девушку, запертую в том аду, где я
оказалась.
С испугом смотрю на него, пораженная
силой эмоций, которые он во мне будит. Мне страшно до дрожи в
коленях. И в то же время интересно. Интересно смертельно. Вопреки
правилам я хочу рассмотреть то, что скрыто маской. Кажется, знаю
каждую черту его лица. Кончики моих пальцев помнят шелковистость
его широких бровей, губы — сладость его губ. Откуда все это? Как я
могу знать этого мужчину, если вижу впервые?
Реальность и полуночный бред
сплетаются воедино, рождая в сознании фантастические картины.
Глаза мои широко распахиваются, губы
приоткрываются, а дыхание становится прерывистым. Ноздри мои
трепещут, узнавая запах. От мужчины пахнет мускусом, хвоей,
свободой и уверенностью. Такие желанные, незабываемые ароматы.
— Не понимаю, чем ты могла меня
зацепить! — произносит он слегка удивленно.
Но я помню другой его голос.
Наполненный страстью и нежностью.
Его сильные, немного шершавые ладони
проходятся вдоль моей спины, оглаживают бока. Одна его рука
остается на талии, вторая ложится на шею. Слегка сжимает, впрочем,
не причиняя боли. Он прижимает меня к себе, и я чувствую, как
дорогая шерсть его костюма щекочет мои соски. Ощущаю холод пуговиц
и тепло его дыхания.
— Не понимаю… — повторяет он. —
Кажется, будто я знаю тебя всю жизнь. А меж тем ты обычная девчонка
из борделя.
Хочу возразить, оттолкнуть. Но в
следующее мгновение он наклоняет голову, приподнимает маску, и наши
губы соприкасаются. Его настойчивый, твердый язык проникает внутрь
моего рта и исследует его в страстном, нетерпеливом поцелуе. Против
своего желания отвечаю ему.
