Настойчивый звонок в дверь бьет по голове острой болью. Стону и
с трудом открываю глаза, морщась от яркого солнечного света,
преспокойно проникающего сквозь приличную щель в шторах.
– Какого лешего? – едва ворочается язык, по ощущениям
напоминающий выжженную пустыню.
Череп просто раскалывается на части. Вчера с мужиками знатно
потусили в клубе, вернулся домой уже под утро и сразу завалился
спать. А теперь этот гребанный звонок, будь он неладен.
Хотел проигнорировать – позвонят и уйдут, но нет. Не уходят, а
так же дербанят мой больной мозг, разрывая его на молекулы.
Постонав и поматерившись в подушку, встаю с кровати, накидываю
халат, иду открывать незваным гостям. С практически закрытыми
глазами распахиваю дверь.
– Ну? Чего надо?
Фокусирую взгляд на госте. На меня смотрят огромные зеленые
глаза довольно-таки симпатичной девушки. Смутно знакомое лицо.
Когда-то я с этой девчонкой мутил. Оу, сколько лет прошло, сразу и
не посчитать.
Как же ее зовут? Ира, Инга? Инна!
Положив голову ей на плечо, на руках у нее спит ребенок.
Светловолосый, в джинсовом костюмчике. Мальчик.
В голове мелькнул резкий флешбэк. Точно так же несколько лет
назад Инна пришла сюда. Только одна и с единственной фразой "Миша,
я беременна". И ушла с нехилой пачкой денег на аборт и
уговором забыть о наших отношениях. Мне дети не нужны были. Они до
сих пор мне не нужны. Так что, считай, тогда расстались полюбовно и
инцидент был исчерпан и благополучно забыт.
– Инна? Тебе чего?
– Здравствуй, Миша, – негромко.
– Приве–ет, – тяну в ответ.
Осматриваем друг друга с головы до ног и обратно. Инна в
темно–синем платье в пол, с голыми руками и треугольным вырезом на
груди. Черные босоножки. Сумка на цепочке через плечо.
Фигурой девчонка немного округлилась, а в целом все такая же
стройняшка и симпатяшка. И волосы немного длиннее и светлее,
водопадом струятся по спине и плечам.
– Можно войти? – тихо.
– Ну давай, – пропускаю ее вперед, недоумевая каким ветром ее
занесло ко мне. Расстались же по обоюдке вроде. Сколько лет
пошло? Три, а нет, пять, я тогда только–только бизнес начинал
осваивать.
Инна, осматриваясь по сторонам, уверенно проходит в гостиную,
осторожно кладет на диван ребенка. Тот не просыпается, только
губами причмокивает и поворачивает голову набок.
– Мы можем поговорить?
– Мхм. Говори, только коротко, я спать хочу, – сложив руки на
груди, опираюсь спиной на косяк. – Ну? Я весь во внимании.
– Миш…
Широко распахнутые зеленые глаза девчонки растерянно бегают по
периметру гостиной. Пальцы нервно теребят краешки карманов длинного
платья.
– Это Матвей, – наклоном головы показывает на спящего ребенка. –
Твой сын.
– Ага, – ухмыляюсь. Нашла дурака поверить в эту чушь. –
Насколько я помню, я оплатил тебе процедуру прерывания беременности
и дал приличную сумму на реабилитацию и счастливую жизнь без меня.
Разве нет?
– Матвей – твой сын, – Инна повторяет и обхватывает себя
руками, будто замерзла. – Я помню, ты отказался от него… Я не
хотела тебе говорить о нем и вообще как–то появляться в твоей
жизни… Но… я так больше не могу… Мне он не нужен... А ты… Ты
все–таки его отец…
– Э–эй, Инночка, что за бурду ты несешь? Ты вообще себя слышишь?
Какой нафиг отец? – ухмылка сползает с моего лица. У меня
раскалывается башка, давит сушняк, и я не совсем улавливаю, о чем
говорит эта женщина. Но то, что я слышу и почти понимаю, мне ой как
не нравится!
Приближаюсь к ней, имея одну цель – встряхнуть как следует и
выпроводить за дверь вместе с ее отпрыском, что сопит на моем
диване, по–хозяйски раскинув руки в стороны.
– Миша, я жить хочу… – лепечет, отступая. Глаза как у загнанного
в ловушку зверька смотрят на меня снизу вверх, – нормальной
человеческой жизнью…
