Волчица, покорившая хаос

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Плат А. Д., 2025

© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2025

Посвящается всем тем, кто умеет создавать вокруг себя и в своей душе порядок

Жизнь моя скучна и непримечательна, да и жить мне осталось всего ничего. Последние месяцы на свободе – не хочется думать о грустном. Мама пристыдила бы меня за жалость к себе. Моё дело – встать пораньше, приготовить всем завтрак и уйти на речку стирать, чтоб не мешаться под ногами, когда папа и братья проснутся. Потом надо вернуться, приготовить еду и два раза отнести им. На самом деле папа меня любит, только виду не подаёт. А вот за братьев не ручаюсь.

Наша деревня Соти стоит на большой реке, и работы для мужчин, кроме рыбной ловли, нет. Все рисовые поля в округе принадлежат даймё, и там трудятся его крестьяне. Мы живём на отшибе и обмениваем выловленную рыбу на рис. Женщины ещё ткут и занимаются домашним хозяйством. После обеда я всегда помогаю маме, а вечером она готовит сама. За едой она не любит разговаривать, лишь поправляет меня, если спина недостаточно прямая, локти слишком торчат или пояс на кимоно смялся.

После ужина хожу в храм, отношу подношения богине Аматэрасу. Лесная тропинка петляет по невысоким холмам, и обычно на ней я встречаю Коити. Этого момента жду весь день.

Едва завидев его силуэт, хочу разрыдаться от безысходности, но сглатываю противное щиплющее чувство, и сердце наполняется приятной истомой.

– Привет, сороконожка! – кричит мне Коити и машет рукой.

Никакая я не сороконожка – Коити придумал это прозвище, потому что руки и ноги мои худые, как лапки насекомых. Сам он ничуть не упитаннее, может, даже ещё тоньше, да где нам отъесться?

– Я принёс тебе онигири.

Он протягивает мне рисовый шарик. Догадываюсь, что он прихватил лишний для меня и отец его отругает, скажет, что от Коити одни неприятности и никакого проку. Онигири я всё равно принимаю. Наверное, ему жалко девочку, которая скоро умрёт, и он не знает, как ещё проявить заботу.

Мне бы хотелось, чтобы он меня обнял и поцеловал, но я никогда не решусь сказать такое вслух. Расставаться потом будет ещё тяжелей. Не хочу, чтобы Коити плакал, когда меня не станет.

Прошло больше года с тех пор, как я видела Коити в последний раз. Долгие месяцы я гуляю по тропинке в одиночестве. В ночной глуши полоскаю руки и рот в специальном колодце, захожу в хайдэн. Два хлопка, два поклона, ещё хлопок. Молюсь о защите для себя и для Коити, где бы он сейчас ни был.

Холодный ветер тревожит кожу, я плачу и надеюсь, что великая Аматэрасу отзовётся на мои мольбы. Лес шелестит, переговаривается. Я слышу вдалеке песнь ночного дрозда и стук дятла, накидываю хаори и иду домой совсем одна.

Зябкий утренний воздух пробирал до костей, растрёпанные волосы облепляли лицо. В саду отцвели сливы и вишни, теперь всё заполнял приторный аромат едва распустившихся глициний, и даже запах водорослей с реки не мог затмить его сладкое облако. Крики трудяг, в том числе и отца, доносились с причала. Я сидела на крыльце и смотрела, как солнце поднималось над крышами лачуг.

С лёгким шуршанием отодвинулась в сторону входная дверь, вышла мама.

– Миюки, иди в дом, простудишься.

– Да какая уж теперь разница, матушка.

– И откуда столько смирения в такой юной особе? – послышался из глубины комнат голос деда.

Ему-то легко говорить. Проклятие передаётся в семье отца только женщинам. И мама, конечно, не знала об этом, когда её выдали замуж за папу. И, конечно, не рассчитывала, что первый ребёнок родится девочкой. Двойное невезение.