Константинополь. Османская империя
1860 год
В имперский порт столичного Константинополя прибыло очередное
судно с новой партией товара. Пришвартовалось оно в удобно
огороженной гавани под названием Золотой Рог, это была длинная
узкая бухта к северу от пролива, по берегам которой располагался
город, по праву считавшийся самым большим и самым богатым городом
Европы. Красавец Константинополь очаровывал и восхищал, выгодно
расположившись на стратегическом мысе между Золотым Рогом и
Мраморным морем, на границе Европы и Азии. Именно это
обстоятельство давало городу неоспоримые преимущества в торговле и
позволило ему заслуженно стать столицей христианской империи —
наследницы Древнего Рима и Древней Греции в прошлом, а ныне гордо
называться столицей трёх империй. С прибывшего судна началась
выгрузка товара. Женщин силой вытолкнули из каика и при помощи
хлыста стали гнать вперед по извилистым узким улочкам города в
направлении мраморной колоннады. Любопытствующие, коих собралось
достаточно много, с живостью проявляли свой интерес. Их цепкие руки
с силой дёргали за волосы женщин, вероятно, проверяя на крепость и
подлинность их роскоши. Они приценивались, торговались, громко
спорили, кричали, бесцеремонно ощупывая, осматривая обезумевших от
страха женщин.
Когда огромный чернокожий мужчина, выхватив Мари из перепуганной
женской стайки, стал грубо прижимать её к себе, она чуть не
закричала и, почувствовав его пальцы на своем теле, стала отчаянно
вырываться. Француженку, идущую впереди Мари, тоже схватил какой-то
сальный, с оплывшим лицом толстяк и, силой пытаясь раскрыть жирными
пальцами рот девушки, стал бесцеремонно её разглядывать, считая
зубы. После этого он с довольным хохотом оттолкнул девушку от себя,
скривив пренебрежительную гримасу. Та споткнулась и, потеряв
равновесие, чуть было не упала, но Мари, сумев к тому времени
отбиться от чернокожего громилы, поспешила на помощь к бледной
француженке и успела подхватить её.
За длительное путешествие у женщин получилось сдружиться, и
именно Френсис рассказывала Мари о славе и величии знаменитого
богатого города на процветающем юге. Теперь же Мари в полной мере
могла убедиться в услышанном, увидев Константинополь своими
глазами. Ей незамедлительно открылись его первобытная дикость,
душевная убогость и бесчеловечность.
Странные, насыщенные до резкости запахи вызывали тошнотворные
приступы. Порой их приторность и яркость провоцировали спазмы
дыхания, и наступало удушье. При этом шум и неугомонность города
становились невыносимыми и вызывали оцепенение, невозможно было
понять и оценить, что же происходит. Лишь одного хотелось — закрыть
уши и больше никогда не слышать эти непонятные звуки города,
которые просто оглушали. Но отвратительней и ужасней всего были
сами жители, заполняющие улицы этого города. Никогда прежде за всю
свою жизнь Мари не доводилось видеть такое количество людей. Она
была поражена разнообразием в их одежде, вольностью
поведения, непонятностью их речи… Её окружали мужчины всех
цветов и наций: чёрные как смоль, с тюрбанами на голове, они являли
собой самое страшное зрелище. У одних глаза темнее южной ночи, у
других — голубее самой яркой лазури. Головы одних абсолютно лысые,
других — с пышными кудрявыми шевелюрами. Устрашающие лица с
густыми, сходящимися на переносице бровями и с длинными бородами. И
ни одной женщины среди них!
Мари зажмурилась, точно пытаясь прогнать ужасный сон, но, открыв
глаза, увидела, что перед ней всё та же жестокая реальность — перед
ней был величественный город Константинополь.
— Lève-toi, Francei! — тихо прошептала Мари. —
Lève-toi...
Френсис быстро поднялась и мелкими шажками, словно зачарованная
тихим гипнотическим голосом Мари, пошла вперёд.
