Война или мир

★★★★★

Дурные вести пришли с золотой осенью и источали аромат лекарств и наступающей смерти.

– Ничто уже не помогает ему, – шепталась в коридоре прислуга, пытаясь разглядеть через тонкую щель двери, что происходило в комнате.

– Дочка его сегодня утром к нему в комнату зашла, да чуть в обморок не упала от того, какой синюшный был ее отец, – вторил второй голос. – Словно мертвец!

– Замолчали! – шикнул на служанок дворецкий, неожиданно появившийся за их спинами. – А ну пошли работать! Нечего уши греть!

Испуганные женщины вскрикнули, но перечить не стали. Лишь склонили головы, повинуясь, после чего засеменили по коридору прочь от комнаты, потому как знали, что за любое непослушание им грозило наказание.

Постучав трижды в дверь, дворецкий дождался разрешения войти в комнату, и только после этого переступил порог. Прочистив горло, он взглянул на бледное лицо короля.

– Лекарь с юга прибыл, госпожа, – мягко сказал он, подходя к кровати.

– Есть ли в этом толк, Тедрик? – мягкий женский голос полный боли и печали словно шелест листьев пронесся по комнате. – Посмотри на него. Он же еле дышит. Я уже не помню, когда в последний раз слышала его голос, – голос девушки дрожал, она в любой момент могла сорваться. – Уж лучше бы он сейчас кричал на меня за то, что я снова ездила на его лошади. Все на свете отдала бы за то, чтобы он снова был в здравии…

Хрупкая женская ладонь коснулась лба взрослого мужчины, лежащего в покоях под теплым одеялом. Красные веки на его бледном лице ярко контрастировали, а впалые щеки так сильно обтягивали череп, что, казалось, перед ними лежал не человек, а скелет.

Но даже несмотря на это, единственной, что ни на минуту не отпускала его холодную ладонь, была его верная дражайшая дочь.

Принцесса Мэделин Кросс всегда была любимицей не только короля, но и всего Эртальского королевства за ее доброту, отвагу и бесстрашие, которые та излучала с юных лет. Бальтазар Кросс растил дочь как самый редкий и ценный цветок и лишний раз прятал ее от чужих глаз, чтобы та не стала легкой добычей, потому как знал, что ради власти и земель враги могли пойти даже на самые омерзительные поступки.

Почесав заросший седой щетиной подбородок, Тедрик с грустью посмотрел на принцессу. Та уже который час не отходила от больного отца. Гладила того по волосам и лицу, сжимала его ладонь просила хотя бы на мгновение приоткрыть глаза и сказать хоть слово, но единственное, что удавалось сделать королю – это слабые вздохи, которые с каждым днем становились все слабее и слабее.

Дурной знак, подумал Тедрик. Костлявая с косой уже была близко, он чувствовал это, но до последнего не позволял себе думать о смерти короля, которому прослужил больше сорока лет.

И Мэделин Кросс чувствовала это, но до последнего не могла признаться самой себе в этом, потому как в ее сердце до последнего тлел огонь надежды, что однажды ее отцу станет лучше.

Ах, если бы только она могла разделить его боль, она бы непременно сделала это. Те мучения, которым подвергся король, даже врагу было страшно пожелать. Она и подумать не могла, что в стенах их дворца были те, кто хотел его смерти. С тех пор, как территории Эрталя стали разростаться, появились недоброжелатели короля, что отчаянно желали лишить его короны. Они намеренно пошли на этот шаг, чтобы навести смуту в королевстве, потому как их земли находились в шатком положении, лавируя между миром и войной с соседствующими королевствами.

Те, кто желал смерти королю Бальтазару, было не счесть.

Она готова была поклясться, что козни ее отцу строили те, кто ловко носили перед ним маску добродетели.

Неожиданно в дверь комнаты снова постучали.

Это был Оливер. Высокий молодой юноша рос и мудрел не по годам. Он был выше Мэделин на голову и шире в плечах, хотя родился он через три года после сестры. Народ любил его не меньше принцессы и предвещали ему великое будущее. Все желали видеть его новым королем, хотя сам юноша к тому не стремился.