Прошло несколько дней после рождественского вечера, на котором профессор Лившиц, Разумовский, Вайсман, Киреев и Лебедев поделились друг с другом своими терапевтическими историями. Вспоминая время, проведенное в дружеской мужской компании, каждый из их по-своему оценил услышанные клинические случаи, по-разному отнесся к ним, но вскоре все пятеро психоаналитиков, погрузившись в будни жизни, занялись своими привычными делами.
Профессор Лившиц Самуил Иннокентьевич приступил к подготовке доклада, с которым ему предстояло выступить на очередном психоаналитическом конгрессе, посвященном проблеме нарциссизма. Но его собственный нарциссизм был не столь грандиозным, чтобы полностью отдаться исключительно удовольствию созидания нового текста в надежде на последующие комплименты в свой адрес со стороны предполагаемых участников конгресса.
Поэтому когда его жена напомнила о том, что через полчаса они должны выйти из дома, чтобы вовремя попасть с внуком в цирк, то он без всякого сожаления оторвался от подготовки к докладу. Напротив, предвкушая удовольствие от того удовольствия, которое получит внук в цирке, он выключил компьютер и встал из-за стола. Напевая себе под нос, он без особого труда переключился с научного осмысления клинических фактов на обыденное восприятие жизни.
Выскользнув из домашнего халата, профессор Лившиц быстро переоделся и фактически был полностью готов к тому, чтобы отправиться с женой и внуком в цирк. Однако заботливая супруга заставила его выпить стакан свежезаваренного чая и съесть пару небольших, но весьма аппетитных пирожков, которые испекла несколько часов тому назад.
Не возражая и желая доставить радость жене, он выпил чай и съел оба пирожка. Умиротворенно поцеловал ее в щечку и, взяв за руку уже одетого внука, театрально громко произнес: «Вперед, мои дорогие! Умные звери и верные служители цирка не будут нас ждать».
С этими словами профессор Лившиц, его жена и его внук покинули квартиру. За десять минут до начала представления они уже были в цирке. Заняв свои места, все трое с удовольствием ожидали выхода на арену тех, кому на протяжении двух – трех часов предстояло создавать в цирке атмосферу праздника.
По всему было видно, что ни профессор Лившиц, ни его жена не рассматривали поход в цирк с внуком как некую обременительную обязанность.
Их внук веселился от души, то замирая от восторга, когда воздушные акробаты под куполом цирка делали свои головокружительные пируэты, то громко смеясь от искрометных шуток клоуна, то изо всех сил хлопая в ладоши при виде забавных обезьянок, катающихся на велосипеде по арене.
Дедушка и бабушка радовались не меньше внука. Им нравились выступления циркачей, которые были, на их взгляд, достаточно профессиональными и оригинальными. И они приходили в умиление от того, что им удалось доставить очередное удовольствие внуку – чудесному, пытливому мальчугану с большими голубыми глазами.
Их искренняя реакция на выступление клоунов, акробатов, дрессированных зверей, а также на сияющего от удовольствия внука свидетельствовала о полной гармонии не только между ними, но и между поколениями в семье.
И действительно, на протяжении нескольких десятилетий профессор Лившиц и его жена жили, что называется, душа в душу. Они не просто ладили между собой или быстро находили общий язык в тех непростых порой ситуациях, которые, так или иначе, неизбежно возникают в любой семье. Они умели так трепетно и заботливо отнестись друг к другу даже в самых трудных житейских обстоятельствах, что в их доме никогда не было ни раздоров, ни конфликтов, которые могли бы омрачить жизнь как взрослому поколению, так и их детям.
