— В следующий раз клей на скотч…
Из зеркала в золотой деревянной раме
на меня с иронией и насмешкой смотрит двухметровая девица в
настоящих лабутенах.
Щеки загораются, и кончики ушей
тоже.
— Вот дура… — стоящая рядом с ней
девица пониже качает головой и полощет свои костлявые руки в
умывальнике.
Обвожу губы красной помадой,
игнорируя обеих.
Покачивая задницами и гремя по
кафельному полу своими шпильками, они уходят из туалета.
Оставшись одна, быстро убираю помаду
в сумку и осторожно поворачиваю застежку. Вздохнув и покусав губу,
скребу ногтем след от засохшего клея «Момент», на который посадила
фальшивую эмблему «Шанель». Она отвалилась вчера.
Смотрю на свое отражение,
приглаживая руками пайетки на платье. Ноги адски ноют. Говорят, от
туфель «Джими Чу» ноги никогда не болят, даже если шпилька десять
сантиметров. Не знаю, как насчет «Джими Чу», но в китайских
подделках они просто отваливаются.
На шпильках мои ноги выглядят
гораздо эффектнее, хотя без них тоже на десятку. Ноги — мое
богатство, как и лицо. Оно у меня красивое. Хорошие гены — это то,
на что в первую очередь обращают внимание все толстосумы, именно
поэтому сегодня я выставляю свои гены напоказ. Я не пью, не курю, и
мне двадцать три. Я могу стать отличной матерью для детей
какого-нибудь рублевского богатея, хотя слышала, что из-за пробок
это местечко больше не котируется.
Ладно, мне бы и богатей попроще
подошел. Здесь, в столице, у каждого десятого есть по миллиону на
карманные расходы.
Перебросив через плечо сумку, выхожу
из туалета.
В Московских клубах не протолкнуться
в любой день недели, даже в понедельник.
У меня глаза слипаются, но домой я
не поеду. По крайней мере, не сейчас. Я временно живу у своей
бывшей одноклассницы, и сегодня у нее в гостях парень, поэтому она
попросила меня поболтаться где-нибудь часов до трех ночи.
Еще и двенадцати нет.
Проталкиваясь через извивающуюся в
танце толпу, добираюсь до одной из барных стоек. На всех других
ловить нечего, я там уже была.
— Извините… — буркаю, без зазрения
совести тесня плечом какого-то мужика в костюме.
Забираюсь на барный стул и
проваливаюсь в свой видавший виды телефон, чтобы бармен меня не
беспокоил. У меня денег осталось ровно столько, чтобы не сдохнуть
от голода и купить обратный билет в том случае, если Марина
попросил меня съехать.
От этой мысли внутри все холодеет. Я
не могу вернуться. Не могу. Если вернусь, придется все начинать
сначала…
Слава Богу уже целых две недели у
меня есть работа.
Я уже три месяца в Москве и три
месяца околачиваюсь по клубам. Здесь миллионера не встретить, но
можно найти… какие-нибудь полезные связи. Мне в жизни ничего и
никогда не достается просто так, и эти чертовы связи тоже не
достанутся. Жаль, что я не блондинка. По статистике, на них
обращают внимание в три раза чаще. Но, с другой стороны, я бы не
хотела родиться какой-то другой. Я брюнетка, и глаза у меня карие.
Ну и что? Зато в Скандинавии это экзотика.
Толпа вокруг рассеивается, и
становится легче дышать.
Подняв глаза, вижу, как к стойке в
паре метров от меня подходит мужчина и знаком дает бармену сигнал.
Тот быстро соображает и подает стакан, в котором плещется порция
виски.
Опрокинув его залпом, мужчина просит
еще, а у меня по спине бежит холодок.
Высокий, очень подтянутый брюнет с
аккуратной короткой бородой, одетый в серый джемпер и черные
джинсы. На вид ему за тридцать. На запястье присутствуют часы.
Я не разбираюсь в дорогих марках,
хотя пыталась, поэтому его аксессуар мне ни о чем не говорит, но
выглядит впечатляюще.
Опрокинув еще одну порцию, мужчина
ставит стакан на стол и окидывает взглядом зал, а потом цепляется
глазами за меня.
Опомнившись, выпрямляю спину.
