Глава 1
Что бывает, если забыть рассказать родителям о чем-то важном
Это было вполне обычное утро вполне нормального дня, отличающегося от предыдущего разве что тем, что оно, это утро, было уже осенним. Но даже это разделение было простой формальностью, погода сменилась еще на прошлой неделе, и вместо солнца над городом летающими тарелками зависли тяжелые серые дождевые облака. Мария Андреевна Кошкина[1], симпатичная шатенка с выразительными темными глазами, стояла, задравши голову, посреди школьного двора и вглядывалась в небо, пытаясь определить, пойдет ли дождь. Двор был забит взволнованными родителями, разодетыми по-праздничному учителями и школьниками, равнодушными ко всему, кроме друг друга. Семейство Кошкиных сбилось вместе, за исключением «виновника торжества», Саши Кошкина, направляющего свои стопы на этот раз в седьмой класс. Да сохранит господь учителей! Мама этого семейства, Татьяна Ивановна Кошкина глубоко вздохнула, заметив, что ее сын пытается влезть в окно первого этажа школы, бог его знает зачем.
– Думаешь, будет дождь? – спросила мама Машу, одновременно продолжая следить за передвижениями своего сына. От школьных окон их отделяла целая толпа родителей, учителей, школьников, да еще и президиум, выстроенный из нескольких соединенных между собой столов, с микрофонами на подставках и стопками каких-то бумаг.
– Думаю, уже дождь! – сказала Маша, выставив вперед ладони. На правой ладошке, в самой середине, поблескивала упавшая с неба капля.
– Они же всегда делали линейку в спортзале, – удивленно пробормотал Андрей Владимирович Кошкин, отец Маши и Саши, которого идея попасть под дождь совсем не впечатлила. – Неужели трудно прогноз погоды посмотреть?
– Что ты говоришь, а? – воскликнула мама тоном, в котором раздражение явно превосходило раздражитель.
– А чего я такого сказал? – обиженно бросил ей супруг, но Татьяна Ивановна сарказма не заметила. Саша Кошкин с парочкой одноклассников добились значительных результатов в своем черном деле, забросив сумку с длинным ремнем на школьную решетку, и теперь Саша карабкался по ремню вверх. То, что Татьяна Ивановна кричала на мужа, было связано только с тем, что докричаться до сына с их места было технически невозможно.
– Прогнозы всегда все врут, – фыркнула она возмущенно. – Кто их только смотрит! Неужели недостаточно посмотреть на небо. Нет, я не понимаю, почему там никого нет? Он же сейчас упадет!
– Мама, давай я схожу, – предложила Маша, хотя то, что ее непоседливый брат грохнется с высоты первого этажа, ее нисколько не пугало. Даже радовало.
– Сходи, Маша, сходи, – закивал папа с важным видом, но Татьяна Ивановна чуть не испепелила его взглядом, и папа занервничал: – Не надо? Почему?
– Интересно, это когда Саша слушался Машу? – ехидно уточнила мама, передавая папе сумку. – Тогда уж он, скорее, решит лезть сразу на второй этаж. Или даже на крышу. Вы лучше идите пока ближе ко входу, потому что все равно всем сейчас скажут переходить внутрь. Будет давка.
– В таком случае, не лучше ли Саше залезть в школу через окно? – пожала плечами Маша, задетая за живое маминым комментарием. Да, отношения с братом были так себе, оставляли желать лучшего, как говорится. А какие могут быть отношения у двадцатитрехлетней девушки и ее двенадцатилетнего брата. У них разница в десять лет, каждые из которых Маша была старше его, каждые из которых ее просили последить за братом, уступить брату, отдать брату конфетку, прекратить драться с братом, не ругать брата за то, что тот уничтожил важные бумаги, что разлил шоколадное молоко прямо на дипломный чертеж…
