Написание книги – все равно, что путь моряка домой. Каким бы
сложным ни было приключение, это всегда дорога от начала к финалу.
Остановок можно совершить бесчисленное множество, времени потратить
– не дай бог каждому, но точно известно: однажды наступит тот самый
счастливый конец.
Писать книгу сложно. Особенно, если выдавливаешь текст, в
который сам не веришь.
Особенно, если пишешь в море.
Угораздило же перед уходом в рейс связаться с чересчур
принципиальным издателем. Алексей – человек-столп, даже выше
нерукотворного памятника Пушкина самому себе. Через него прошли
самые видные фантасты, получив десятки переизданий, коллекционных
сборников и – что самое важное – признание читателей.
А еще прошел мой рассказ.
Уж не знаю, какими судьбами короткая поделка «безымянного
матроса» смогла оказаться под одной обложкой с мастодонтами
отечественной фантастики. То ли невероятное везение, то ли судьба.
Правда, Алексей утверждал – пожалели.
Я был даже не против.
Если бы рассказом все и ограничилось, никто бы не удивился. Но
дальше произошло нечто действительно фантастическое – Алексей
пригласил меня к себе на рюмку чая.
Кабинет не то, чтобы просторный. Небольшая комнатушка в
многоэтажном офисном здании близ центра Москвы. Посреди возвышался
массивный стол, занимающий львиную долю пространства, а скрывалось
помещение за дверью с убедительной табличкой: «Алексей Тихонович
Зарицкий, главред».
– Присаживайся, – издатель обходительно указал на старый стул, а
затем занял свое кресло размером в треть стола.
– О чем будет разговор? – с интересом спросил я.
– Сам как думаешь?
Ох не люблю же я, когда мне тыкают, попутно играя в угадайку.
Слишком легкий способ демонстрировать превосходство.
– Вы позвали, вы и расскажите, – просто ответил я. Пусть не
думает, что меня легко взять.
– Уговорил, – Алексей почему-то просиял. – Ты же понимаешь, что
одним рассказом непонятного паренька мы ограничиться не можем? Уже
вовсю интересуются, как мы вообще допустили, чтобы ты появился в
том дурацком сборнике. Придется сделать из тебя писателя.
– Что значит – сделать? – все-таки, формулировка резанула
ухо.
– Только не обижайся, – опасно-примирительным тоном начал
Алексей, – но ты же понимаешь, что рассказ не шедевр, а сам ты не
хватаешь звезд с неба. У нас таких, как ты, каждый день на пороге
десятками. Разница лишь в том, что ты набрался наглости послать
свой текст в наш патриотический сборник, а они – нет. Мы и
подумали, что будет неплохим ходом засветить новое имя, а то
заладили все вокруг по поводу золотых унитазов за участие. Ты стал
доказательством того, что мы все делали бескорыстно, из любви к
Родине.
– Допустим, – я почувствовал, как вспыхнули уши, но продолжил
гнуть ту же линию.
– Теперь нас рвут в клочья вопросами: кто ты такой и чего от
тебя ждать?. Мы не можем отступить и признаться, что ты был всего
лишь прикрытием. Вот поэтому нам нужно сесть и поработать над твоим
писательским будущим, – заключил главред. – Ты говорил, есть еще
несколько рассказов. Покажешь?
– Пожалуйста, – я безразлично протянул Алексею флешку, где
хранились плоды моего ленивого стихийного творчества.
– Прекрасно, – главред подключил носитель к системному блоку и
уткнулся в монитор. – Небольшой опус про Хотея, странная история с
путешествиями во времени, наследование за Шекли. Это…
приемлемо.
Из тысячи возможных эпитетов Алексей мог выбрать самый
оскорбительный, назвать меня бездарностью, вышвырнуть из кабинета –
и было бы не так обидно, чем от его кислого «приемлемо». Одним лишь
словом издатель сумел выразить целую гамму недовольства. Наверное,
он уже жалеет, что вообще связался со мной.
– Приемлемо, – повторил я, чтобы заполнить паузу.
