23 января 2020 года
– Тишина в аудитории! Девушка, я к вам обращаюсь! – Гусь постучал ручкой по кафедре, и Настя испуганно подняла глаза от листочка, на котором выводила ответ ко второму вопросу билета.
Что от нее хочет этот грузный сердитый дядька в красной вязаной безрукавке? Вроде бы она не делает ничего плохого. Сидит спокойно, не вертится, ни с кем не болтает и даже ни одной шпаргалки не написала, как некоторые ее одногруппники! Хотя шпаргалки не помешали бы. Она весь декабрь зубрила дурацкий математический анализ, но экзамен по нему был последним в сессии, и Настя к этому времени изрядно устала. Она решила задачу из билета, ответила на первый вопрос, а вот второй никак не давался.
– Девушка! – повторил Гусь раздраженным тоном. Брови преподавателя сошлись на переносице, показывая – его терпение на исходе.
Гусь скользнул взглядом по студентам в аудитории, и Настя поняла: преподаватель обращается не к ней, а к сидящей позади Оле Гусейновой, блондинке с пухлыми, накрашенными малиновой помадой губами. Оля наклонилась в проход между партами и тихонько разговаривала с черноволосой Ирочкой Вязовой. Ирочка поправляла съезжающие с носа очки и визгливо хихикала.
Оля, наконец, сообразила, что Гусь на нее смотрит, и выпрямилась. Натянув на плечо сползший набок кардиган, она подперла подбородок рукой и как ни в чем не бывало уставилась в свой билет. Ирочка тоже притихла. Гусь удовлетворенно погладил густую бороду и что-то шепнул на ухо своей ассистентке, молодой женщине с тусклыми волосами и таким же тусклым выражением лица. Ассистентка бросила безразличный взгляд на Олю с Ирочкой и снова уткнулась в телефон. Гусь же, заложив руки за спину, принялся ходить туда-сюда перед кафедрой, поглядывая на студентов.
Сидящие за партами ребята были погружены в билеты. Изредка тишину прерывало поскрипывание стульев. Ручки скребли по бумаге, кто-то тяжело вздыхал: экзамен давался нелегко почти всей группе. Из Настиных одногруппников только Изольда, давняя приятельница, и Антон Верещагин сдали экзамен. Изольда, нервно накручивая на палец косички дредов, отвечала Гусю. Она посидела у преподавателя минут пятнадцать, получила в зачетку жирное «хор» и ушла, махнув Насте на прощание. Верещагин сдавал ассистентке: мялся, запинался, но все-таки заработал «отлично».
Настя уткнулась в свой листок. От стоявшей в аудитории жары не удавалось собраться с мыслями, но она не рисковала снять толстовку: боялась привлечь ненужное внимание Гуся. Второй вопрос, теорема Лагранжа… Она повторяла эту теорему сегодня утром, а Гусь своими замечаниями сбил ее с мысли. Пойди вспомни теперь, что писать! Ей позарез нужна «пятерка», закрыть сессию на «отлично»! Она что, хуже Антона Верещагина?
Да и мама от «пятерочной» сессии придет в восторг. Когда Настя готовилась, мама коллегам и подружкам все уши прожужжала: «Моей старшей с такой усидчивостью любой экзамен по плечу! Без репетиторов в Университет поступила, а там и красный диплом не за горами!» Настя рдела от удовольствия, слушая похвалы. Она не имеет права подвести маму!
В аудиторию постучали, и Настя подпрыгнула от неожиданности. Дверь заныла, приоткрываясь, и в щель просунулась голова очкастой тетки. Настя узнала тетку – это была секретарь из учебной части.
– Николай Сергеевич, можно вас на два слова?
– У меня экзамен, – поморщился Гусь. – Это срочно?
– Пожалуйста, Николай Сергеевич, подпишите ведомость. Мы не можем сдать документы по зачетной сессии второго курса…
Гусь скривился, но пошел за секретарем, напоследок бросив ассистентке:
– Кира, присмотри за ними, я ненадолго выйду.
Едва Гусь скрылся за дверью, студенты разом заговорили. По всей аудитории полетели записки. Ассистентка целиком ушла в телефон и ни на что не реагировала. Позади Насти зашевелилась Оля. Настя слышала, как одногруппница громко шепчет:
