Заканчивалась первая половина тысяча
девятьсот девяносто девятого года. Время словно остановилось. И
перечеркнуло всё, к чему стремились и шли наши отцы и
деды. Корабли и рыбацкие боты застыли у причалов Байкала.
Скотоводство, славившее Бурятию долгие годы, кануло в прошлое.
Город задыхался и всё глубже и глубже погружался в бездну нищеты и
неизвестности. И лишь те, кто сотворил зло, прибывали во здравии и
богатстве. Возомнив себя и судьями и палачами. Вечерний Улан - Удэ
притих и, окунувшись в полумрак, выхватывал прикосновение лучей
уходящего за горизонт солнца. С благодарностью принимая их тепло,
готовился ко сну. Весна набирала бег и подталкивала молодежь на
немыслимые подвиги, вселив в их робкие сердца любовь, уверенность и
отвагу. Настенька, обнажив завораживающие ямочки на щеках, сморщив
носик и разлив синеву своих глаз по всему небу, смотрела на
великолепие божественного зарева. И мечтала о встрече с молодым
человеком. А на другом кончике бурятской земли шумела не гаснущая
«Заря», не давая покоя рядом стоящим и засыпающим пятиэтажкам.
Столики прогибались от закусок и бутылок с алкоголем. Любители
ночных торжеств гуляли по поводу и без него. Но все создавали вид
делового сообщества. И предавали немалое значение своему появлению
в баре. Не жалея ни денег ни собственного здоровья.
- Ну что Федя, гуляем на всю
катушку? Лишь бы нам праздник не испортили, какой - нибудь
фиговиной.
- Сашок, водочка это очень
даже кстати, но никто не отменял девочек. А без них праздник ни
праздник, а одно мучение. И даже хуже того, - давясь и проглатывая
кусок колбасы, подытожил Федор Опришко.
- Неплохо мыслишь, но у нас с
тобой новая проблема обозначилась. Из общежития медицинского
колледжа вновь пропала девушка. А мы уже пятый год не пытаемся их
искать.
- А чего искать, они сами в
прятки играют. Сам посуди, такие письма пишут, заплакать хочется.
И, между прочим, пишут собственноручно! ИХ в Бурятии - то не
отыскать, а здесь Москва, Питер, Сахалин. И это всё перелопачивать
надо. А если дурёхи за бугор навострятся или ещё куда? Нет уж,
пускай катят и флаг им в руки, подурят годик - другой и объявятся.
Ты Угрюмов, жалостливый человек. Тебе бы в садике работать, да
детишек нянчить. Ну чего цепляешься к беглянке, она подождет
недельку - другую. Сейчас время такое. Все норовят свой кусочек
счастья найти. Уловил мою мысль? И эта пропажа не исключение. И
давай поговорим о чём - то веселом, а то у меня в жилах кровь
стынуть стала. Ты бы лучше о Хорьке побеспокоился. Он в корень
оборзел, скоро нас подвинет. Ларьки и рынки окучивает, как свой
огород.
- Не подвинет, ума у него не
хватит. А захочу, он сам нашу долю ко мне приносить будет. И молить
бога, что бы я его самого не опрокинул, - твердо пообещал
капитан Угрюмов.
Послышались отдаленные пистолетные
хлопки и женские крики о помощи. И спустя секунду, смешавшись с
криком, музыкой и табачным дымом, стихли. Угрюмов и Опришко
разочарованно переглянулись и поспешили покинуть благоухающую
«Зарю».
- Пойдем Федя к бабам, а то
всю обедню испортят. Думаю, ты прав, беглянки подождут…
… И как бы плот мой ни качало,
Пройдет еще немало дней.
Когда я встану у причала,
Среди разбитых кораблей…
Лейтенант Виноградов.
Лейтенант Кирилл Виноградов сидел на удобном венском стуле, в
маленьком и довольно уютном кабинете. Но на душе было неуютно и не
спокойно. Его словно подталкивала и вела в неизвестность безликая
тревога. На столе лежало несколько заведенных дел уголовного
производства. Они ожидали своей очереди на закрытие, ввиду
отсутствия состава преступления. Он вспомнил прошлый тысяча
девятьсот девяносто восьмой год, друзей-выпускников и торжественные
минуты, когда произносил слова присяги. И пытался угадать, кто из
них не изменит своего решения и останется верен своему долгу.
