Это не исповедь.
Не мольба.
Не терапия.
Это просто история того, кто был слишком мягким, чтобы не сломаться.
История того, кто любил – не зная, куда складывать свою любовь, если её не берут.
История человека, которого ты не знал.
Или знал.
Или – читаешь сейчас, как будто бы впервые, хотя тебе давно следовало почувствовать в каждом слове своё отражение.
Но пока – просто слушай.
Не бойся соприкоснуться.
…
Всё было очень тихо.
И всё стало слишком поздно.
Пролог
Я никогда не знал, где заканчивается слово «я».
Я пытался рисовать его на коже.
В запястьях – резкими линиями.
В рёбрах – затаённым дыханием.
В зрачках – отражением чужого лица.
Но каждый раз, когда я смотрел на себя – мне казалось, что я вижу кого-то другого.
Того, кто молчит. Того, кто ждёт.
Того, кто всё ещё надеется, что его заметят, даже если он исчез.
Я не знаю, как лучше начать.
Возможно, с пустоты. С той самой, что появляется между двумя словами, когда ты ждёшь ответа, а он не приходит.
Возможно, со звука: того, как хлопает дверь, когда ты уходишь слишком тихо, чтобы это казалось трагедией.
Или с мысли, что кто-то, где-то в мире однажды прочтёт всё это – и подумает, что знает, о ком я пишу.
Но он ошибётся.
Потому что я не пишу о нём. Я пишу тебе.
Ты читаешь.
Ты здесь.
И ты думаешь, что это письмо предназначалось кому-то другому.
Что ты – просто свидетель. Сторонний, холодный, чуть сочувствующий.
Это удобно. Быть тем, кто наблюдает боль, не проживая её. Быть тем, кому доверяют самое хрупкое – и кто ничего с этим не делает.
Удобно – думать, что ты случайный. Что ты пришёл посмотреть, а не поучаствовать.
Но ведь ты открыл эту книгу.
Ты взял её в руки.
Ты захотел знать.
Ты захотел быть ближе.
Возможно, из жалости.
Возможно, из интереса.
Возможно, потому что сам когда-то любил того, кто не любил тебя.
Или потому, что ты сам был тем, кого так любили – до ломоты, до самоуничтожения.
Мне неважно. Я пишу это не для прощения. Не для понимания. Не для мести.
Я пишу, потому что внутри меня есть голос. Он звучит, даже когда я сплю. Даже когда я смеюсь. Даже когда кажется, что мне лучше.
Этот голос говорит:
«Ты всё ещё там.
Ты всё ещё не ответил.
Ты всё ещё держишь меня в себе, не называя по имени.»
И знаешь что?
Мне не больно. Мне просто страшно,
что ты читаешь – и всё равно…
ничего не делаешь.
«Когда ещё можно было не понимать»
15 марта 20XX
Ты, наверное, думаешь, что я это пишу кому-то другому.
Что ты просто читаешь – случайно, мимоходом, как записку, найденную в чужом кармане.
Что это – история не про тебя.
Но ведь ты держишь это письмо в руках.
Значит, всё не так просто.
Ты читаешь – а значит, ты остался.
Или – ещё не ушёл.
Я сегодня нашёл ключ. Старый, с шершавыми боками, немного ржавый.
Он лежал в коробке с тем, что не открывают: билетами без даты, пуговицами без рубашки, письмами без получателя.
Ключ – без замка. Как сердце, у которого давно отобрали вход.
Я держал его, как держат вещь, в которой есть память.
Не в ней самой – в её невозможности.
Я не помнил, откуда он. Но он был важным. Ты знаешь это чувство?
Когда что-то осталось в тебе, но ты не можешь вспомнить, зачем.
Иногда мне кажется, что ты – и есть этот ключ.
Маленький, незначительный с виду.
Но с весом. С тайной.
С тем ощущением, что внутри тебя зажата дверь, которую лучше было бы не открывать.
Ты никогда не спрашивал:
«Можно войти?»
Ты просто был рядом – и этого хватало.
Ты не трогал меня руками.
Ты трогал присутствием.
Ты был рядом, и потому я не мог дышать.
Ты молчал – и я слышал каждую черту твоего лица.
Я помню момент, когда ты впервые появился в моей жизни.
Ты стоял в лифте, держал кофе, что-то говорил кому-то по телефону.
Я не слушал слова. Я слушал, как ты существуешь.
