Она была нежеланным ребёнком в небольшой семье, мать и сама не знала, от кого она родила. Семнадцатилетней девчонкой вдруг забеременела, а в деревне куда пойдешь? Пришлось рожать, прямо дома, с местной повитухой. А девочка родилась здоровенькой, аж на четыре килограмма. Росла сама по себе, любви не чувствовала. Когда немного подросла, соседи говорили:
– Точно, от цыгана Сонька родила.
Да, проживали здесь, недалеко от деревни, цыгане, табором остановились на полгода, потом спешно собрались и уехали. Девочка, родилась через несколько месяцев, назвали Маргаритой. Мать Сони была ещё не старой, но вечно болела, а вскоре после рождения внучки, умерла. Соседи похоронили её, ведь Соне и хоронить было не на что.
Вот и осталась Сонька с маленькой дочерью на руках, рада была бы избавиться от неё, но как? Волокита с оформлением в детский дом, да и город был далеко. Девочка вечно голодная, в стареньких платьицах, от добрых соседей, сначала, когда была маленькой, донашивали мальчиковые вещи, немного повзрослев, ей давали вещи девочек, выросших из этих вещей.
Деревня, которая находилась далеко от города Самары, была не из лучших, впрочем, как и многие другие. Хотя природа здесь была очень красивой, лес, речка, где купалась местная детвора в летние дни. Так и росла Рита, больше любви получая от сердобольных соседей, нежели от родной матери, которая вечно её попрекала.
– И зачем ты только на свет родилась? Руки мне связала! Может вышла бы я замуж и жила счастливо, – в сердцах восклицала Соня.
А Маргарита, для тех глухих мест, была ребёнком редкой красоты, черноволосая, чернобровая, в отца, видимо, на самом деле цыгана, голубоглазая, со светлой кожей, в мать. Но что ей это красота, коль любви и достатка не было.
Мать стала понемногу пить и не одна, приходили к ней дружки и всю ночь веселились, а девочка не понимала, ведь есть было нечего, а на выпивку всегда деньги находились. Будь то суррогат, а если повезёт, то приносили бутылку белой, или красной. А закусывали чем придётся, зелёным луком, с варёной картошкой, с хлебом и колбасой. Горячую пищу в этом доме почти не готовили.
Редкими днями, когда Соня получала пособие на дочь, как мать одиночка, она могла накидать в кастрюлю всего понемногу и сварить какую-нибудь бурду. Часто, Маргариту звали к себе соседи и кормили бедняжку, где она, не спавшая ночами от гулянок матери, засыпала прямо на стуле, за столом. Её, конечно, перекладывали на старенький диван, но мать, вспоминая о дочери, грубо будила её, выволакивала из дома соседей и за руку вела домой.
Только в школе, Рита немного отвлекалась, хотя до школы каждое утро топала два километра в старых обносках. С ней не дружили, да и она, чувствуя себя неловко, сторонилась своих одноклассников. К удивлению учителей, девочка училась хорошо, ей легко давались почти все предметы. В школе её называли дикарка, прозвище, конечно, неприглядное, но Рита не обращала ни на кого внимания.
Шли годы, не отличающиеся один от другого. Маргарита перешла в седьмой класс, фигурка девочки формировалась и она чувствовала на себе пристальные взгляды мальчиков и не только со своего класса. Но заговорить с ней не смели, одним гневным взглядом, она отбивала всякое желание приставать к ней.
Пьянки матери-неудачницы не прекращались, часто, своё негодование она вымещала на дочери. Только Рита даже не отбивалась, просто молча переносила жестокие побои от матери. То скалкой пройдётся по спине, то запустит тарелкой, от которой оставались шрамы.
Как-то ночью, после очередной попойки, уже под утро, мать уснула, спал и её очередной дружок. Рита тоже крепко спала, когда почувствовала, как кто-то шарит по её юному телу. Открыв глаза, она увидела дружка своей матери, глаза его горели в пьяном угаре. Казалось, он и сам не соображал, что творит. Парень был молодой и сильный, Рита кричала, звала маму, которая её не слышала, брыкалась, отбиваясь от насильника. Но тот всем своим тяжёлым телом прижал девочку к кровати и грубо изнасиловал. Потом сполз с неё на пол, встал на ноги и со всей силы ударил девочку по лицу.
