«…Зенг-Зенг увидел вспышку выстрела и сделал единственное, что можно было ещё успеть, пока смертельный металл нёсся в его сторону: закрыл собой Айрис. Свинцовые жала вонзились в его тело, разрывая плоть и застревая в ней. Ни одна мышца не выдала состояние воина, но Айрис всё поняла.
– Зенг-Зенг! – воскликнула она полным отчаяния голосом.
– Прости, – ответил он и улыбнулся окровавленным ртом».
– Какой отстой… – вздохнул я и выключил на телефоне диктофон.
Передо мной на приборной панели лежал журнал для маньяков-садоводов с рекламой клубники. Моя мечта – построить дом с участком и заняться огородничеством. Чтобы жена в доме суетилась, а я на дворе. Грядки, теплицы, парники, рассада и всё такое. А ещё я мечтал стать писателем бестселлеров в каком-нибудь лёгком жанре, чтобы издаваться миллионными тиражами на сотне разных языков.
Ручной труд всегда стимулировал мои скрытые таланты, провоцируя вдохновение. Стоило мне взять в руки лопату или грабли, как тут же появлялась идея для классного сюжета. Причём от и до, от завязки до финала, со всеми героями и перипетиями сюжета. Я даже застывал на месте, зачарованный совершенным узором истории. Только это не нравилось учителям и одноклассникам. Они всегда вмешивались в процесс, заставляя меня совершать примитивные движения орудием труда, не понимая, какое совершенство создаётся в моём воображении.
Из-за них я потерял кучу историй. Стоило мне начать работать руками, как сюжет книги испарялся из моей головы подчистую, как сон после пробуждения. А потом эта особенность пропала. Я был уверен, что она могла вернуться, если работать в одиночестве, чтобы никто не смог разрушить хрупкую хрустальную конструкцию будущего хита. Что мои книги непременно будут хитами, я не сомневался. Иначе ради чего тогда это всё? Раз судьба сунула в руки, вернее в голову, это умение, так и благодарность за её раскрытие должна быть соответствующая. На всякий случай я всегда был готов записывать на диктофон любую возникающую идею.
А ещё я люблю осень. Просто безумно люблю. Воздух желтеет, сонно замирает, звуки становятся приглушённее. Природа готовится к зимней спячке, подготавливая для себя разноцветное лоскутное одеяло из опавших листьев. Грачи кричат по-особому, собираясь в стаи. Улавливая этот крик, подсознательно чувствуешь: отсчёт пошёл. Люблю ясные осенние дни и дождливые одинаково. В первые обожаю выбираться за город, а во вторые сидеть у окна и в полусонном состоянии пить горячее какао с сочником из ближайшей кондитерской. Если и есть на свете что-нибудь идеальное, так это сочники с творогом под какао. И мои ненаписанные книги.
Сегодня погода была ясной. Солнце грело салон моей старенькой машины сквозь слегка опущенные стёкла. Я наслаждался создавшимся в машине микроклиматом и запахом скошенных полей. Ветерок иногда заносил внутрь аромат соломы, собранной в большие стога на краю полей. У меня в багажнике лежала большая её охапка, которую я взял без спроса из одной такой кучи. Мечтал набить подушку и спать на ней, вдыхая холодной зимой аромат осени. Правда, пока я не придумал, как занести солому домой, чтобы не увидели соседи. Иначе они, со своим ограниченным кругозором, могли решить, что я завёл козу. Да чего они только не могли предположить! Ох уж эти соседи, рождённые с перфоратором вместо рук и умом, возбуждающимся только от слова «ремонт».
С улицы через щель в окне донёсся свистящий звук. Он приближался. Я остановил машину, чтобы узнать причину. Вдруг это самолёт, обрабатывающий поля ядохимикатами? Открыл дверцу и посмотрел по сторонам. Звук приближался, но его источника я не разглядел. Посмотрел вверх. Мне показалось, что он шёл оттуда. Солнце слепило глаза, мешая разглядеть хоть что-то. Мне показалось, а потом я в этом уверился – с неба падал какой-то объект. Мне сразу стало не по себе. А если это бомба? Или обломок космического корабля? Однако любопытство, но в большей степени парализующий страх, не позволили мне немедленно сесть за руль.