«Камал, прости, я так больше не могу. Я тебя не люблю и ухожу. Не ищи нас. Вика».
Сминаю чертов клочок бумаги в кулаке и едва не взрываюсь от ярости. Сука! Чего не хватает? Я же все для нее и сына, а она нож в спину.
Сбегаю вниз, нахожу нашу няню и буквально придавливаю ее к стене.
– Где она? – рявкаю так, что стекла в доме дрожат. – Я спрашиваю, где мои жена и сын?
Для большей убедительности впечатываю кулак в стену рядом с ее лицом.
– Уехала, – шепчет женщина, распахнув от страха глаза.
– Куда?
– Я не знаю. Села в машину и…
– Ты, блядь, в своем уме? – встряхиваю, как тряпичную куклу. Должна была следить за Викой и сообщить мне, если что-то случится. – Она пила?
– Да… немного…
– Идиотка!
Отталкиваю от себя и достаю телефон.
– Найдите ее! Срочно! – рычу в динамик, поднимая по тревоге всех, кого только можно. Служба безопасности ни черта не хочет работать. Уволю всех к чертовой матери. Все равно толу никакого.
Вика пьяна и неадекватна. Нельзя в таком состоянии за руль. Тем более с ребенком. Сто раз говорил: хочешь уйти – дверь открыта. Но сын останется со мной. Нихрена не поняла. Найду и в порошок сотру.
Куда она могла поехать? К любовнику? Помню, получал какие-то анонимки, но не придал значения. Видимо, пришло время посмотреть правде в глаза. Вика мне изменяет. И не абы с кем, а с лютым врагом.
Муромский Герман Вадимович. Прыгаю в машину и жму на газ. По дороге звоню ему. Играет он очень жестко и грязно. Но сейчас перешел черту. Этот гаденыш мне ответит за все. Запудрил мозг Вике, мне назло. А я ведь когда-то ее любил и слишком долго терпел закидоны, закрывая глаза на все.
– Какие люди, – раздается в динамике язвительный голос Германа.
Даже не представляет, в каком я бешенстве. Лучше не доводить, иначе последствия могут быть самыми лютыми.
– Где моя жена? – цежу сквозь зубы, выжимая максимально допустимую скорость.
– Виктория? – словно издевается он. Хотя нет, совершенно точно издевается, чтобы вывести меня из себя.
– У меня одна жена!
– Я не знаю, давно не видел ее, – хмыкает равнодушно, а я ощущаю стойкое желание втащить ему по физиономии. Превратить ее в кровавое месиво, чтобы даже самые лучшие пластические хирурги не смогли восстановить. Слишком долго я ждал этого момента. Слишком затянул ситуацию.
– Слушай меня сюда, – с холодной яростью говорю я. – Если с моим сыном что-то случится, я тебя грохну.
– А ты уверен, что он твой? – попадает в десятку.
Сбрасываю звонок, не дожидаясь продолжения. Мне не интересно, что этот гандон хочет еще сказать. Только Айдар сейчас важен. Про то, что Муромский трахает мою жену я догадывался давно. Но терпел ради сына. Ему нужна мать. Но не такая. Хватит. С меня достаточно. Сильнее стискиваю руль и давлю на газ.
Не успеваю разогнаться, как вижу на обочине машину Вики в окружении спасателей. Твою мать, тачка влетела в дерево. Авария. Холодный пот струйками течет по спине, а сердце леденеет от ужаса. Жму на тормоз и молюсь, чтобы ребенок выжили в этой мясорубке.
– Пап, все хорошо? – вздрагиваю от голоса сына и возвращаюсь в реальность.
Айдар внимательно смотрит на меня и хмурится. Совсем большой уже стал. Семь лет, в первый класс ходит. Сегодня годовщина смерти его матери. Мне все равно, а он переживает. Хотя и не помнит ее совсем. И то, что случилось, тоже.
– Да, просто задумался, – отвечаю уклончиво и перевожу взгляд на памятник.
«Тагаева Виктория Леонидовна». Пять лет прошло, а как будто вчера. Ничего не забылось и не притупилось. Вика сделала свой выбор, предала семью и едва не угробила нашего двухлетнего сына. Та страшная авария до сих пор стоит перед глазами. Никогда не прощу ее за это.
Айдар не знает, как все было на самом деле. Я не рассказывал правду. Ни к чему. Пусть мама останется для него светлым воспоминанием, без грязи и дерьма, которыми она сама себя облила.
