Почти не чувствую своего тела. Оно как желе. А в голове стучит много маленьких молоточков. То медленнее, то интенсивнее. Вместе с тем в сознание пробиваются какие-то звуки. Правда, приглушенные, будто сквозь вату.
– Это что та самая, которую ищут второй день? – раздается женский голос совсем рядом. – Люб, она вообще живая?
– Откуда я знаю? – другой голос, не менее настойчивый. Мое веко приоткрывается, и в глаз направляется луч света. – Кажется, приходит в себя. Ты меня слышишь?
Слышу, но не могу сказать ни слова. Язык словно распух во рту и отказывается шевелиться.
– В рубашке родилась, – снова говорит первая. – Серьезных травм нет, только головой приложилась.
О чем они? Кто они? Приоткрываю тяжелые веки и щурюсь, пытаясь сфокусировать взгляд. Свет. Яркий. Ослепляющий. И лица склонившихся ко мне людей в белых халатах.
– Все хорошо, сейчас.
Губы смачивают водой и дают сделать пару глотков.
– Где я? – выдавливаю из себя и пытаюсь осмотреться. Но голова кружится слишком сильно.
– В больнице. Ты попала в аварию. – Люба хмурится. – Помнишь, как это случилось?
Напрягаю память, но тщетно. Нет там никакой аварии. Может, это ошибка?
– Н-нет…
– Ну ничего. Пройдет. – Она ободряюще сжимает мою ладонь. – Как тебя зовут?
Зовут… меня… Такой просто вопрос неожиданно вгоняет в ступор. Я не помню. Совсем ничего. В голове как будто белый лист. Вообще безжизненная пустыня и даже перекати-поле не скачет.
– Я не знаю. – Холодный пот выступает на коже, а пульс ускоряется. – Кто я?
– Ладно-ладно, успокойся.
– Нет, подождите. – Паника стремительно набирает обороты. Пульс учащается, а молоточки в голове стучат все больнее.
– Истерика начинается, выключай ее.
Не успеваю возразить, как сознание потухает, и я погружаюсь в темноту. Тревога отступает, и становится спокойно. Мне ничего не снится. Я ничего не чувствую. Словно стою на паузе. Сколько – не знаю. Не ощущаю ни времени, ни пространства.
А когда снова открываю глаза, понимаю, что в палате нахожусь не одна. Мужская фигура стоит у окна ко мне спиной. Высокий, широкоплечий, опасный. От него исходит такая энергетика, что невольно хочется оказаться как можно дальше. А еще аромат витает в воздухе. Терпкий и едва уловимый. Втягиваю его в себя через нос, чтобы идентифицировать, но не нахожу отклик в памяти. Все та же пус-то-та.
– Кто вы? – Голос звучит сипло.
Мужчина оборачивается, склоняет голову набок и придирчиво рассматривает меня. Так откровенно, по-хозяйски. Становится не по себе, и хочется прикрыться, но нечем. Единственное одеяло и так натянуто почти до подбородка.
– А ты не помнишь? – Кривая усмешка искажает губы незнакомца, а его глаза превращаются в грозовые тучи.
Медленно качаю головой, силясь вспомнить хоть что-то.
– Я твой муж!
Муж? У меня есть муж? И это он?!
Нервная дрожь прокатывает по телу, а ладони становятся влажными.
– Не помню, – шепчу непослушными губами. – Простите, но я вас не знаю.
– Закачивай спектакль, Агата. – Мужчина явно злится. – Мне не зашло.
Мое имя не чувствуется как мое. Я не резонирую на него. Даже близко. Оно чужое. И мужчина этот тоже чужой. Но почему утверждает, что мы знакомы?
– Может быть, вы ошиблись? – робко предполагаю я. Самое очевидное, но в то же время глупое.
– Хватит, я сказал! – рявкает так, что я вздрагиваю всем телом. – Меня достали твои закидоны. Собирайся, мы едем домой.
– Я никуда с вами не поеду, – сжимаюсь от страха и качаю головой.
– Поедешь! – шипит предостерегающе. – И будешь сидеть под замком, пока я не решу, что с тобой делать!
– Вы пугаете меня.
Надо срочно позвать врачей и полицию. Пусть защитят меня от этого сумасшедшего.
– Пугаю? – Голос незнакомца колючими льдинками рассыпается по моей коже. Он приближается и склоняется к моему лицу. Замираю и, кажется, даже не дышу. – Да я бы тебя задушил собственными руками, если бы не дочь.
