– Лида, хватит болтать!
– Лидочка, помолчи хотя бы немного!
– Лидушка, у бабушки голова болит от твоей болтовни! Пожалуйста, замолчи!
Вот такие слова я слышала с детства, потому что я – болтушка!
Да, да, мой рот не закрывается только, когда я сплю!
И, наверное, это про меня написала Агния Барто:
Что болтунья Лида, мол,
Это Вовка выдумал.
А болтать-то мне когда?
Мне болтать-то некогда!
По роковому стечению обстоятельств мама меня назвала Лидой. Правда, не потому что любила известное стихотворение, а в честь своей мамы Лидии Алексеевны. Но, в отличие от меня, бабушка Лида была малоразговорчивой. Зато её муж и мой дедушка говорил за двоих. И его часто называли Гришкой-балоболом. Хотя бабушка любила мужа, несмотря на его недостаток. Наверное, я пошла в дедушку Гришу!
Болтушка я с детства. Говорить я начала рано, и с тех пор мои родители потеряли покой! Даже дедушка Гриша сказал, что внучка и его перещеголяла!
В детском саду воспитатели давали мне сладости, чтобы я помолчала, пока ем. Поэтому, мой рот был почти всегда наполнен печеньем, пряниками или конфетами. А потом мои родители удивлялись, почему я такая сладкоежка?
В школе учителя меня любили. Потому что, стоя у доски, я подробно и быстро рассказывала всё, что знала по предмету. Поэтому, четверки и пятерки были моими оценками постоянно. Зато одноклассники от меня стонали, ведь на переменах я их доставала своей болтовней!
Так прошло мое детство. Не помню, насколько сильно страдала я сама от своего словесного недуга. Скорее, просто не задумывалась над этим. И болтала, болтала, болтала в свое удовольствие!
А в четырнадцать лет я влюбилась в мальчика, который был старше меня на два года и учился в десятом классе. Его звали Никита. Он занимался легкой атлетикой, участвовал в соревнованиях и побеждал. И, конечно, Никита был гордостью школы. А ещё он был красивым и умным! Все девчонки старших классов влюблялись в Никиту! И каждая мечтала о взаимности!
И я, как все девочки, тоже хотела, чтобы он обратил внимание на меня. Я не была красавицей, но длинными волосами, которые папа запрещал мне обрезать, и большими синими глазами я выделялась из толпы девчонок. И надеялась, что Никита меня заметит.
Он заметил и даже угостил меня мороженым. Но, когда я, поедая мороженое, успела за пять минут ему рассказать о том, в честь кого меня назвали, в каком классе учусь, чем занимаются мои родители, чем я увлекаюсь и почему выбрала именно его объектом своего внимания, Никита торопливо распрощался со мной и, догнав одноклассников, растворился в их толпе.
Недоумевая, почему красивый парень от меня сбежал, и опечалившись, что знакомство завершилось так быстро, я поплелась в свой класс, надеясь, что ещё увижу Никиту и узнаю, понравилась ли ему.
Но, как оказалось, он уже сам сообщил моим одноклассникам, что я чудачка и балаболка. Это был первый удар по моему самолюбию. Никиту я сразу разлюбила и проходила мимо него с равнодушным лицом. Впрочем, он, кажется, этого даже и не замечал.
Моя подружка Аня, с которой мы дружили с детского сада, объяснила, что Никита не любит разговаривать по пустякам, что у него всё время расписано до минуты: то учеба в школе, то тренировки на стадионе. По большому секрету она мне сказала, что Никита положил глаз на Настю Федосееву из девятого класса. Настя была в школе красавицей номер один, участвовала в городских праздничных программах, отлично танцевала и не была болтушкой!
И только тогда впервые я поняла, что болтливость – это мой недостаток! Я не знала, как бороться с ним. Поэтому, просто стала заклеивать себе рот лейкопластырем, когда была дома. Сначала полчаса, через несколько дней час, а ещё через три дня по два часа я ходила с лейкопластырем на губах и только мычала на вопросы родителей.
