Глава 1
Смотрю на открывающуюся дверь и медленные до омерзения шаги.
Походка уже утиная, а значит со дня на день Женечка положит мне
очередную бумажку о декретном отпуске. Господи, это ж надо так
опухнуть. Как ее стопа помещается в эти балетки?
- Ваш кофе, Павел Александрович.
- Спасибо, Женечка. Хорошо сегодня выглядишь.
- Спасибо, конечно, но вы мне льстите, - конечно, льщу, иначе
окажусь распятым на этой двери за правду о твоей внешности. –
Что-нибудь еще принести? – да упаси Боже, сиди уже на месте.
- Нет. Только когда доставят документы сразу скажи мне.
- Хорошо. Ну я пойду?
- Конечно, иди отдыхай, - выдавливает из себя улыбку, прекрасно
осознавая, что у нас взаимная антипатия.
Медленно разворачивается, демонстрируя огромнейшую задницу. Эко
ее разнесло, скоро в дверь не влезет. Перед выходом оборачивается,
демонстрируя мне очередную улыбку. Ну куда тебе четвертый ребенок,
женщина?! Так и говорят мои глаза, но вместо того, чтобы произнести
это вслух я улыбаюсь ей в ответ.
- Хорошего дня.
- И тебе, Женечка.
Откидываюсь на спинку кресла и выдыхаю. А потом смотрю на
сидящего рядом помощника Толика, и прихожу в себя от его кислой
мины.
- Толя, если ты до тридцати лет не научился делать лицо попроще,
то дальше будет хуже. Отомри.
- Простите, Павел Александрович, я просто засмотрелся на Женю.
Вам не кажется, что очередная беременность сказалась не лучшим
образом на ее внешности.
- Толя, в отличие от тебя, я ее видел еще до первой
беременности, и знаешь, она и до этого была… не красавицей.
- А что это у нее за болезнь, когда задница так опухает?
- Нет никакой болезни, на улей села, вот и результат.
- На улей?
- Нет, на два. Сначала одним полупопием, потом вторым.
- Шутите?
- Нет, блин, правду говорю. Она скорее улей сожрет, чем сядет на
него. И пчелы раньше подохнут. Да разнесло ее, что ж непонятного.
Беременность и детки «красят» женщин, вот тебе яркий пример. Ладно,
чего у нас там с работой?
- Секундочку, можно один вопрос?
- Попробуй, - отпиваю глоток, пока еще не остывшего, кофе и
признаю, что хотя бы его Женек еще не разучилась готовить. И на том
спасибо, правда пить его всегда страшно. Что ей стоит туда
плюнуть?
- Я работаю с вами уже два года и понял, что Женя постоянно
беременеет и практически не работает. Да она вообще ничего не
делает, зачем вы ее держите? Закон можно обойти, уволить ее есть за
что. Было бы желание.
- Желание есть, Толя. Но я не хочу однажды утром в тридцать
восемь лет проснуться проклятым. А она это сделает, будь уверен.
Беременным бабам нельзя переступать дорогу, это опасный народ.
Вообще с беременными и детьми связываться опасно. Так что буду
держать ее до старости, ну или пока сама не захочет отсюда уйти. В
конце концов, не обеднею, зато я чист. Кстати, прекрати на нее так
смотреть, я видел у Жени куклу, может она в нее иголки тычет. Ты
рискуешь оказаться уколотым, а вдруг она вообще решит тебя сделать
отцом следующего ребенка.
- Я понял, больше смотреть на нее так не буду.
- Успокойся, я пошутил, у нее муж есть. Так, теперь за дело.
Давай вещай, что там с нашими объектами.
Уткнувшись в свой чемодан, Толик достает документы и начинает
вещать так, что кажется на лбу появляется испарина. Слишком
старательный парень, чем вызывает мое опасение. Ощущение, что меня
пасут все, кому не лень, и вроде нет никаких слитых проектов и
прочего, но четкое осознание какого-то предчувствия заставляет меня
присматриваться ко всем, в том числе и к Толику.
- Достаточно. Дальше я сам. Вечером жду от тебя отчет. Пришлешь
мне на почту, я сегодня раньше уйду.
- Будет сделано, Павел Александрович.
***
