День выдался на редкость жарким для
этих мест. Здесь не видели такой жары уже много лет. И одинокий
всадник был единственным живым существом, не считая лошади, на этом
огромном поле, где не было видно даже маленького кустика уже больше
двух миль. Вокруг все казалось безжизненным, ведь даже трава
высохла здесь, и бедная лошадь еле делала шаги. Ее хозяин, увидев
это, пожалел свою любимицу и слез с нее. Он вытащил флягу и,
намочив себе ладонь, обмыл водой губы животного. Потом он отпил сам
несколько глотков воды и отставшую воду вылил себе на ладоши,
и поднес их к лошади, которая выпила ее одним глотком.
Герцог де Виньи уложил флягу обратно
в сумку, что была на седле. Взяв лошадь за поводы, он повел ее
дальше полем. Шли они еще час. Теперь даже герцог устал до
полусмерти, тяжело дышал и каждую минуту вытирал рукавом пот со
лба. Он начал уже сожалеть о своем решении - отправиться в
монастырь святой Терезы без своего друга. Он был уверен, что
следовал всем его советам, но все-таки, наверно, он где-то сделал
промах и сбился с правильного пути, как вдруг его лошадь ускорила
шаги. Он сразу же понял, что она учуяла шум воды. Герцог
присмотрелся, но впереди была одна трава и небо. Однако он заметил,
что трава была зеленая. Это значило, что кобыла была права.
Герцог де Виньи поспешил за ней, как
вдруг она исчезла, пока он вытирал себе лоб от пота. Он мигом
остановился. И правильно сделал, иначе бы еще шаг и он покатился бы
вниз. Оказалось, что он стоял на холме. Его лошадь была уже внизу и
поедала сочную травку на небольшой лужайке, за которой раскинулся
лес.
Друг герцога говорил, что монастырь
находиться за лесом. Это его обрадовало, потому что он достиг цели.
Он сбежал с холма, взял лошадку за повод и повел в лес. Под
пышными кронами дубов, сосен и берез они нашли приют от жаркого
солнца. На звук журчащей воды они вышли на чудесное место с
рудником. Они принялись утолять жажду. Потом лошадь начала
поедать травку. Герцог решил обследовать местность. Рудник тянулся
вглубь леса и кончался небольшой лагуной. Вода в ней была
чиста, как девственница. Почему ему пришло на ум такое сравнение?
Наверное, потому что он всегда мечтал жениться на юной девственнице
и сделать ее женщиной, своей женщиной. Он устал от всех тех женщин,
с которыми он удовлетворял свою похоть. У него ведь никогда не было
неопытной девушки. Все его любовницы были столь искусны в любовных
играх, что их трудно было назвать девственными. Даже сделала его
мужчиной подруга его матушки, герцогиня де Бомон, которая любила
смазливых юнцов.
Он снял с себя рубашку, пропахшую
всю потом, сапоги для верховой езды и штаны. Оставшись только в
том, в чем мать родила, он окунулся в воду. Лагуна оказалась
глубокой, и он с наслаждением поплавал в ней. Около лагуны лежали
три огромных камня, и герцог решил на них взобраться и погреться на
солнышке. Только он это сделал, как вдруг из-за дерева вышла
монашка. Она с ног до головы была укутана монашеской рясой. Одно
лишь лицо было видно. Она подошла к лагуне и присела. Она окунула
руку в воду. Потом встала и сняла с себя рясу. У герцога де Виньи
раскрылись широко глаза от увиденного. Перед ним
престала ослепительной красоты девушка, цветок, затмевающий своими
изумительными формами все на свете. С распущенными волосами и в
одной белой рубашке, которая на солнце просвечивала все ее тело,
как вуаль, она, босая, шагнула в лагуну, и что-то весело бормоча
себе под нос, окунулась в воду. Девушка хорошо плавала.
Герцог прижался к камням и затаил
дыхание в предвкушении того, что он увидит, когда она выйдет из
воды. Вот она досталась берега и выбралась из воды. Герцог
увидел сквозь промокшую рубашку девичье тело со стройными, длинными
ногами. Ее маленькая грудь с вздернутыми сосками притягивала взгляд
мужчины, словно магнит. Он почувствовал такое возбуждение, что его
мужская плоть дала о себе знать, стирая его стойкие, моральные
принципы. Он сильно прижал свое ноющее место к камню, однако тихо
дышать ему было сложнее и сложнее. Девушка взялась выкручивать свои
волосы. Ее движения были так грациозны и легки, что герцог не мог
не сравнивать ее с цветком – хрупким, нежным и чистым, как глоток
прохладной, родниковой воды. Он шептал про себя, будто умоляя ее:
«Повернись! Повернись ко мне, пожалуйста!» Будто услышав его
просьбу, она повернулась лицом в его сторону. Пожирая ее
глазами и облизывая губы, громко дыша, он со всей силой прижал свои
бедра к камню, но это было бесполезно. Его мужская плоть была
готова к любви, и герцог сгорал от желания подойти к юной русалке,
заключить ее в свои объятия, и вонзиться в нее со всей своей силой
и страстью, и ласкать ее тело до изнеможения.
