-Принцесса, они уже у западных
ворот. Дворец пал.
Мои руки дрожали, но голос был
спокоен.
-Как там отец? Брат?
-Принцесса… - я не стала
дальше слушать. Все поняла по грустному выражению лица моего
старого слуги. Я усмехнулась, сколько себя помню, Атрас всегда был
рядом со мной. Он годился мне в дедушки и также ко мне и относился.
Добрый, мудрый, я часто просила у него совета. Я рада, что
последние минуты проведу рядом с ним. Вот бы только увидеть папу и
брата еще раз.
В покои вошла группа мужчин.
Воины, готовые отдать жизнь за меня. Никогда не понимала этого и,
наверное, никогда не смогу. Честно говоря, не думаю, что мне
осталось много времени. Враг уже во дворце. Моя участь предрешена.
И мне же лучше, если я быстро попрощаюсь с жизнью. Я знала, что
агрессоры не пощадят никого. Особенно меня, принцессу. Меня будут
пытать, унижать и всячески издеваться. Так поступают с проигравшими
долемийцы.
Наши империи враждовали
испокон веков, победа переходила из рук в руки. Никто не помнит
истинной причины противостояния. Конечно, в народе много выдумок по
этому поводу, но я, как никто другой, знала, что не стоит верить во
все подряд. Возьмем к примеру меня. По приказу отца пустили слух,
что я больна редчайшей болезнью. Спрашивается, почему? Когда мне
было три года, приехал гонец из Долемии, той самой империи, которая
в данный момент яростно штурмует мой дом.
Он принес письмо моему отцу,
императору Араведы. Мужчина прочитал письмо в тишине, сидя на
тронном стуле. Тень прошлась по его лицу, никто не смел подать
голоса. Наконец отец посмотрел на гонца и сказал единственное
слово: «Никогда». Это всполошило дворец, но никто не смел
произнести и слова против. Власть отца была несокрушимой.
Как мне объяснил Атрас, в том
письме император Долемии предлагал соединить меня и его старшего
сына узами брака после моего совершеннолетия. Он объяснял это тем,
что устал от долгого и бессмысленного противостояния. Если мы
поженимся, то наши империи соединятся и объединятся против других
внешних врагов. На словах все понятно и даже обосновано, но мой
отец был прекрасно знаком с истинной натурой императором Долемии.
Он был кровожадным и падким на власть человеком. Никогда в его
голове не возникла бы такая светлая и мирная идея. Это была
ловушка. Неизвестно, что он планировал: умертвить меня сразу или
пробраться ближе к моему отцу для смертельного броска.
Чтобы объяснить людям причину
отказа, отец с братом придумали неизлечимую болезнь. Суть в том,
что на моем лице и теле возникали воспаления и язвы в моменты
приступа. Иногда они лопались, и тогда картина была ужасной. Если я
не выходила в свет, это означало именно этот период, когда меня
одолевала лихорадка и жар. Каждый раз был словно последним, но я
сражалась, а потому прожила так долго – так внушили людям. Болезнь
не была заразной, но меня откровенно сторонились. Конечно, кроме
знающих правду. А это отец, брат и только близкие, доверенные
слуги.
Я жила в правой стороне дворца, а гостящие аристократы в левой.
И никогда после объявления о болезни они не переходили на правую
сторону без стоящей причины.
Конечно, Фарэд был зол. Он отправил карательный отряд, но наши
воины перехватили его на пути ко дворцу и разгромили. Не скажу, что
попытки закончились. Это стало уже обычным делом, к которому мой
отец с военной элитой были готовы. Вся наша экономика была
направлена, в первую очередь, на военные нужды. Каждый год
совершался набор в армию рекрутов из народа и аристократии. Фабрики
и мануфактуры должны были сначала выполнять государственные заказы;
усадебные хозяйства были уменьшены.
Люди бунтовали, они были
против реформ, но империя не могла пойти на уступки. Если мы
ослабим хватку, то нам придет конец. Враг настигнет нас. И в итоге
так и получилось.
