‒ Бабуля! ‒ скрипнула, открытая
ногой, калитка. ‒ Я приехала! ‒ Саша невольно подпрыгнула от
лязгнувшей захлопнувшейся дверцы и заскрежетавшего старого забора,
- А забор еще сильнее покосился, надо бы нанять кого-нибудь для
починки.
Последнюю фразу девушка произнесла
почти шепотом. Каждый ее приезд в гости к бабушке поднималась тема
ветхого жилища и его территории, но старушка упорно противилась
ремонту и, чтобы не раздувать скандал в их тихой гавани, подобные
комментарии отпускались не громче свиста сквозняка.
Ей навстречу из дома вышла
невысокого роста пожилая женщина, седые волосы были убраны
бело-красным платком с узором из пейсли, кокетливо завязанным
наверху. Облачена она была в вареные джинсы, клетчатую рубашку и
классические конверсы. Внучка гордилась ей, ее моложавостью. Они
обнялись. И понесли пакеты на кухню.
‒ Дорогая, ты опять скупила
полмагазина?
‒ Ну ба, это же длинные выходные,
день России, будем загорать, пить холодные напитки, жарить мясо и
говорить о девичьем.
‒ О каком девичьем ты собралась со
мной говорить? Когда я была последний раз на свидании? Лет тридцать
назад? А ты сама? Да целую вечность, – смех разнесся по дому. ‒
Ладно, иди, переодевайся, а я разложу продукты.
Девушка поднялась на второй этаж в
свою комнату, нежно погладила любимые стены, кинула рюкзак на
кровать и сама упала следом: «Как же хорошо». Она стянула с себя
рубашку и юбку-карандаш, похлопала по талии, посетовав на
появляющийся животик и в который раз пообещав себе пойти на
фитнес.
‒ Да какой к черту фитнес. Тут давно
нужно делать ремонт, и вообще сейчас на грядки пойдем, а это куда
круче тренажеров и солярия, ‒ Саша с воодушевлением вдохнула запах
родного дома.
Она давно пыталась стать
самостоятельной, сняла себе небольшую квартиру-студию, но так как
совесть периодически скребла душу, приезжала к бабуле на выходные,
а попытка за попыткой заняться собой и устроить личную жизнь
проваливалась из-за нехватки свободного времени.
Переодевшись в спортивный костюм,
Саша спустилась на кухню и принялась помогать Марье Архиповне
замачивать мясо. Они всегда готовили в четыре руки. И не возникало
моментов, когда мешали друг другу. Под звук любимых песен споро
разделывалось мясо, нарезались лучок и томат, выжимался лимончик,
из руки в руку порхали соль, перец, розмарин, чабрец, все это
ставилось под пресс и отправлялось в погреб. Взяв перчатки для
работы в саду, женщины вышли «в поле»: уже поспела садовая
земляника и вовсю радовала алыми боками, нужно было ощипать побеги
малины и высадить лук-батун и дополнительный укроп. Прервались
«огородницы» лишь, когда солнце достигло верхней точки своего
пребывания в небе, вытерев капельки пота со лба, оглядели поле
деятельности и довольно хмыкнули.
Молча сели в тенек на лавочку,
налили из графина, сделанную с утра безалкогольную сангрию и
синхронно отпили из бокалов. Тишину в этом районе города нарушали
лишь неясные звуки разговоров и посадочно-поливочных работ у
соседей, шелест листьев и трели редких птиц.
‒ Бабуль, сегодня к нам девочки
нагрянут.
‒ Шур, это было понятно по
количеству мяса и винных бутылок, ‒ рассмеялась женщина. ‒ Пойдем
тогда нарежем зелени и ополоснемся, встретим твоих подруженций
свежими, аки майские розы, ‒ она легко поднялась и направилась к
дому.
К вечеру вновь заскрипела калитка и
во двор ввалились две нагруженные вещами девушки – Сашины подруги.
Троица дружила со старших классов. Даша увела мальчика у Марины,
они подрались, Шурка их разнимала, и в итоге парень был забыт, а
трех девочек синяки связали узами крепкой дружбы. Три такие разные
девушки: скромная, светло-русая, кареглазая и хрупкая Саша,
серьезная, среднего роста жгучая брюнетка внушительных округлостей
Марина и худая и высокая, зеленоглазая, бойкая блондинка Даша.
После школы втроем поступили в педагогический университет. На иняз,
химбио и физмат соответственно. Работали в одной школе и промышляли
дополнительными занятиями и кусовыми-рефератами. В общем,
зарабатывали на хлеб с маслом-сыром как могли.
