– Когда-нибудь я поджарю тебя на костре, Нальси Фогель! – сердито прорычал инспектор Корр, швырнув моё личное дело в стопку таких же одинаковых папок на столе.
Слава всем богам, он ничего не нашёл. Когда-нибудь – это не сегодня, а значит, можно расслабиться и перестать трястись, как загнанная в угол мышь. Он не должен заметить моего страха, ещё чего не хватало. Да я сроду не боялась проклятущих инквизиторов!
– За что же, ваша честь? – еле слышно пискнула я.
Вообще-то я рассчитывала задать этот вопрос спокойно и с достоинством, но отчего-то вышел натуральный мышиный писк. Ненавижу свой голос, вечно он меня подводит, когда волнуюсь.
Александр Корр, наш новый инспектор из Королевской Инквизиции, вскинул голову и уставился на меня чёрными, как угли, глазами. Держу пари, он не ожидал, что я посмею раскрыть рот.
– Поверь, я найду за что. Все маги так или иначе нарушают закон. Особенно мастера иллюзий.
Я крепко стиснула зубы и выдержала этот взгляд – пронизывающий насквозь, разоблачающий, ненавидящий. «Да, я мастер иллюзий, поэтому сразу ты меня не сожрёшь, Корр», – думала я. А сама продолжала сдерживать нервную дрожь. Арио просто сволочь! А ещё называется другом. Мог бы предупредить о том, что инспектор сменился. С прежним не возникало никаких проблем.
Ежегодное продление лицензии на магическую деятельность всегда было обычной формальностью. Все практикующие маги обязаны в первые дни лета являться на проверку в контору при Академии. Если за год не было выявлено нарушений и не поступало жалоб от горожан, то инспектор выписывал гербовую бумагу с печатью, подтверждающую право волшебника на оказание услуг.
Мало кто из моих собратьев был безгрешен, но с предшественником Корра всегда удавалось всё уладить… полюбовно. Поэтому я знала: нежелательных сообщений или доносов на меня в личном деле сейчас нет. Окажись они в папке, инквизитор вцепился бы в них в тот же миг. Но нет, бумаги мало увлекли Корра, он пролистал их без особого интереса, лишь напоследок ковырнул мой криво прилепленный к первой странице портрет, как будто заподозрил, что он может быть подделкой.
На самом деле портрет никакая не подделка. В отличие от моей жизни бледный карандашный рисунок в папке – подлинный.
– Что ж, приступим к процедуре! – скомандовал инспектор Корр.
От неожиданности я вздрогнула.
– А разве что-то не так? – прошептала я.
– Не понял, – нахмурился он.
Вот это сюрприз! Значит, ему недостаточно моего чистенького личного дела и он намерен устроить мне настоящую проверку? К такому я точно не была готова.
– Н-ну, обычно проверяли только документы, – набравшись смелости, пояснила я. – И если всё было в порядке, то сразу же выписывали лицензию.
– Неужели? – сверкнул глазами Корр, распахивая чёрный кожаный футляр и извлекая из него тонкую селестиновую палочку. – Садись в кресло.
Инквизиция использует для обнаружения чар особый минерал. Стоит только дотронуться селестиновой палочкой до заколдованного предмета или человека, как волшебство развеется без следа. Невидимое или скрытое станет явным, призрачное исчезнет, а пожилая дамочка, омолодившая лицо с помощью магии, тут же превратится в старуху.
Я оглянулась на жуткий металлический стул у стены и поёжилась. Тоже мне, кресло. Ужас. И зачем он его сюда притащил! Такие приспособления с креплениями для рук, ног и головы я видела только на изображениях тюремных пыточных комнат. При прежнем инспекторе на этом месте стояла древняя деревянная кадка с огромным фикусом, а большое пыльное зеркало было задвинуто в угол. Сейчас начищенное до блеска зеркало располагалось точно напротив кресла, вынуждая допрашиваемого созерцать самого себя во всех подробностях.
