В сумеречном свете, делающем тёмное ещё темнее, а светлое
подвергая сомнению, в обычной барнаульской сталинке на Ленинском
проспекте внезапно словно бы из ниоткуда возник мужчина. Только что
его не было, и вот он здесь. Он был высок, тёмно-рус, зеленоглаз,
хорошо сложен и обладал модной стрижкой, стильной бородкой и
подкрученными усами – хэндлбарами. Одет в тёмное пальто, с шеи
свисал длинный светлый шарф. Под пальто были надеты чёрный свитерок
и узкие брюки. На ногах – берцы. На левой руке из-под рукава
поблёскивали металлом часы.
Мужчина постоял, прислушиваясь и, поняв, что в квартире никого
нет, надел перчатки и достал из воздуха полиэтиленовый мешочек,
доверху наполненный лепестками роз. Развернув мешочек, мужчина
зачерпнул лепестки и широким жестом сеятеля бросил их на пол. Снова
зачерпнул и снова бросил – теперь уже на диван, потом снова – в
другую сторону.
Засеяв комнату розовыми лепестками, мужчина вытряхнул
оставшиеся, аккуратно свернул мешочек и убрал его в карман.
Прислушавшись, мужчина протянул руку в сторону книжной полки и
щёлкнул большим и средним пальцами в направление большой вазы
авторской работы, которая стояла наверху рядом со статуэткой,
изображающей странное.
По мановению указательного пальца ваза приподнялась, медленно
поплыла к журнальному столику и аккуратно встала посередине.
Мужчина снова щёлкнул – на этот раз над вазой, и она волшебным
образом наполнилась водой.
Донёсся еле слышный звук – хлопнула дверь подъезда.
Мужчина засуетился, но тут же сделал глубокий вдох. Постаял миг,
сосредотачиваясь, потом одним точным движением выхватил из воздуха
великолепный букет ароматных роз и поставил его в вазу. Поправил
отклонившийся в сторону цветок. Потом придирчиво оглядел комнату,
снял перчатки, залихватски подкрутил усы и в тот момент, когда ключ
повернулся в замке, исчез.
В прихожей щёлкнул выключатель. Загоревшийся свет разогнал тени,
возвращая миру реальность и являя двух девушек, которые только что
вошли в квартиру. Одна – брюнетка с белой кожей. На ней были джинсы
цвета металлик, чёрная шёлковая блузка, чёрные ботильоны и чёрный
лакированный клатч. На шее – три нити крупного искусственного
жемчуга такого же цвета, как и джинсы.
Вторая – пышнощёкая и в веснушках. По плечам огненной рекой
стекали рыжие волосы. Одета она была в белую блузку,
серо-коричневую жилетку, юбку до колен в цвет волосам, коричневые
колготки и рыжие сапожки. На шее повязан жёлто-рыжий шёлковый
шарф.
Девушки вошли, разулись, и нечаянно столкнувшись,
рассмеялись.
– И всё-таки зря ты его так! – всё ещё улыбаясь сказала рыжая и
с сомнением покачала головой. – Такой стильный, такой красавчик. А
у тебя давно не было парня.
– Урод! – поморщившись, бросила брюнетка.
– Ну не зна-аю… – протянула рыжая.
– Ох, Поля, на лицо, может, и красавчик, но он же идиот! И
вообще мутный тип, – ответила брюнетка.
– Вот ты вечно так, Марта! А я бы с ним замутила. Если бы он ко
мне подошёл… – сказала Полина, поправляя перед зеркалом свою рыжую
шевелюру и явно любуясь отражением. – Не понимаю, почему он тебя
выбрал… – и добавила: – А ты чего-то всё перебираешь. Вот и нет у
тебя парней.
– Ох, Полина, Полина! Мне нужен один, но идеальный.
Полина фыркнула.
– Ладно, проехали, – сказала Марта и, томно приложив руку ко
лбу, добавила: – Если я сейчас не выпью кофе, я усну прямо
здесь.
– Какие проблемы? Сейчас сварю. Тебе какой крепости? –
подхватила игру Полина.
– Такой, чтобы только хватило сил дойти до кровати… – изображая
пальцами идущего человечка, с интонацией смертельно больного
сказала Марта.
Девушки снова посмотрели друг на друга и снова рассмеялись.
– Как бы то ни было, но чаю попить совсем не помешает, – уже
нормально сказала Полина.
