Пролог
– Яр… – хриплый оклик, и Саша слегка
сжала обнимающие ее руки.
– Ммм? – мужчина явно не спешил
просыпаться, только прижал ее еще плотней к себе, зарываясь лицом в
волосы жены.
– Там Лиза… – снова ночь, такое
долгожданное время отдыха, она снова уснула, даже не успев
коснуться головой подушки, и снова ее сон прервал привычный уже
плач дочери. И как часто бывает в состоянии полудремы, Саша
понимала, что нужно встать, подойти к кроватке, проверить,
проголодалась малышка или пора сменить подгузник, но сил не было
даже глаза открыть.
– Глаша сейчас к ней придет, спи, –
даже во сне он умудрялся командовать. И сейчас спорить с ним
совершенно не хотелось. Получив прямое указание к действиям, Саша
расслабилась, позволяя сознанию снова нырнуть в первый сон.
Она, наверное, ужасная мать, раз ее
ребенок вечно плачет, капризничает, а ей сложно даже встать ради
того, чтобы успокоить дочку посреди ночи. И эксплуатировать Глафиру
совсем не есть хорошо, пусть она души не чает в девочке, это ведь
не значит, что подобным отношением можно злоупотреблять.
Завтра… Завтра она обязательно
встанет сама. Неважно, сколько спала этой ночью, просто потому, что
так должны вести себя хорошие родители – подрываться от звука
первого всхлипа ребенка, а не абстрагироваться от криков,
разносящихся по квартире. Квартире…
– Самарский, – почему-то вдруг
нестерпимо захотелось заплакать. Заплакать куда легче, чем снова
заставить себя открыть глаза, признавая свое пробуждение. – Мы
дома…
В ответ – тишина… Ровное дыхание,
щекочущее волоски на затылке, расслабленное, прижимающееся к ее
спине тело даже не пошевелилось. Неужели правда спит? А ведь Лиза
уже по привычке завела песню на куда более высоких тонах, чем
начинала. Еще минута, и нервы не выдержат.
– Черт, – Яр ругнулся, кажется, до
него, наконец, дошло, что помощи от Глафиры сегодня они не
дождутся. Дома Глафиры нет. А жаль. – Она сама не успокоится? –
Самарский озвучил мысль, которую Саша холила в голове все это
время. Вот бы договориться с Самарской младшей о времени, когда она
может выместить все свое недовольство, взамен на эти ночные
концерты. Как жаль, что с ней пока невозможно договориться ни о
чем.
– Нет, – Саша невольно поморщилась,
не сдерживая жалобный стон. Сколько бы она ни пыталась найти
альтернативу, вставать все равно придется. Взявшись за руку мужа,
девушка попыталась высвободиться, чтобы уже потом, по пути из
спальни в детскую, заставить себя открыть глаза, взять дочь на руки
и начать курсировать по комнате, укачивая. Курсировать до тех пор,
пока Лизе не надоест кричать.
– Спи, – кажется, она жалела себя
слишком громко, или стон получился слишком страдальческим, но
Самарский ее опередил. Резко встав, он направился прочь, оставив
Сашу одну на их огромной, такой теплой и уютной кровати. Герой. Вот
в такие минуты он был для нее настоящим героем. Хотя он был для нее
героем всегда…
– Я люблю тебя, Самарский, – Саша
прошептала признание, уже уткнувшись в его подушку, вдыхая родной
запах. Но это не помешало ее услышать. Выходя в коридор, Яр как-то
грустно, практически отчаянно, рассмеялся.
Оказывается, не так-то много нужно,
чтоб заполучить ее любовь. Всего каких-то несколько сотен бессонных
ночей. Да, несомненно, оно того стоит.
– Ну что, малявка, полетели? –
всклокоченный, не отошедший еще ото сна, сейчас он наверняка не
выглядел серьезным бизнесменом, каким пытался казаться по жизни.
Но, благо, видела его в таком состоянии только дочь, а она не
выдаст, Яр знал точно.
Подхватив Лизу на руки, он начал до
боли знакомый ритуальный танец укачивания. Такое впечатление, что
всю беременность Саша прыгала от пола до потолка, крутила сальто и
периодически совершала прыжки с парашюта. Чтобы теперь укачать их
ребенка, приходилось прилагать немало усилий. Сегодня утомиться
успел даже Яр, хотя обычно ему эта процедура удавалась куда с
меньшими затратами сил, чем Саше.
