Дверь в кабинет отца приоткрыта. Распахиваю ту и невольно морщусь – опять этот запах табака, от которого начинает першить в горле. Первый порыв – развернуться и уйти, но под тяжелым взглядом дяди Миши прохожу к креслу и сажусь, замечая, что тот почему-то снова не в настроении.
Дядя сидит за столом и мрачно смотрит на меня, словно что-то прикидывая. А у меня внутри зарождается нехорошее предчувствие – точно вот-вот случится что-то очень и очень плохое.
– Через пару недель ты выходишь замуж, Аврора, – заявляет так, будто мы давно обсуждали, и он, наконец, принял окончательное решение.
– Что значит – выхожу замуж? Я против! – мне кажется, я ослышалась, и дядя имеет в виду что-то другое.
– То и значит, Аврора. Через пару недель станешь женой Камаева. Думаю, времени как раз хватит на подготовку.
– Ты не шутишь? – смотрю на него. – Да я же… Я же его совсем не знаю!
– Поженитесь, и узнаешь, – флегматично отвечает дядя Миша. Судя по всему, его мое мнение совершенно не интересует.
– Я не согласна! – возмущаюсь. – Мне всего восемнадцать, и у меня другие планы на жизнь!
Вскакиваю на ноги и собираюсь демонстративно покинуть кабинет, в котором дышать становится все сложнее.
– А ну, села! – рявкает дядя, еще и кулаком по столу шандарахает. – Села, я сказал! Девка избалованная!
– Я не…
– Заткнись, Аврора, и послушай меня внимательно, – цедит он, поднимаясь из-за стола. – Ты выйдешь за Камаева, и сделаешь это с большой радостью, поняла меня? Я уже договорился – он согласен жениться на тебе.
– Да с чего ты…
– Я сказал – молчать! – Испуганно хлопаю глазами. Нет, я, конечно, видела его не в настроении, но вот так он не орал на меня никогда. – Ты росла на всем готовом. Ни в чем отказа не знала. Пришло время отплатить семье за все, что для тебя сделали.
Дядя замолкает, сверлит меня тяжелым, нехорошим взглядом, а у меня в горле пересыхает. Но я все же подбираю слова, чтобы все-таки донести до него свою мысль.
– Хватит напрягаться, – пресекает он мою попытку. – Так уж вышло, что ты оказалась единственной наследницей, и теперь твои “хочу-не хочу” ни черта не значат. Был бы жив твой брат, все было бы иначе. Но раз нет…
– Еще даже траур не закончился, а ты… – глаза наполняются слезами. Как и всегда, стоило вспомнить про Костю и отца.
Их не стало всего три месяца назад. Все из-за их вечных разборок в бизнесе, который не во всем был легальным. И как следствие – в нашем доме всегда было полно охраны.
Но это не спасло папу и брата.
– Не смей реветь! – рычит дядя. – И сделай хоть что-то для семьи. Даже такая бесполезная кукла, как ты, должна думать не о себе, а об общем благе, поняла?
– Ради чего? Чтобы ты и дальше продолжал проворачивать свои делишки? – огрызаюсь.
И тут же жалею, что не удержала язык за зубами. Дядя мгновенно выходит из себя. Довольно грузный, неповоротливый, он с поразительной ловкостью оказывается рядом и больно хватает меня за щеки.
– Ты, деточка, будешь делать то, что я сказал, ясно? Потому что глава семьи теперь я! И я решаю, под кого ты ляжешь и когда. Я – твой опекун, и только я определяю, выйдешь ты замуж или нет. Уясни это в своей тупой головешке. А лучше просто выполняй то, что от тебя требуется, и тогда сможешь и дальше заниматься своими бестолковыми побрякушками.
Он отталкивает меня так, что я бьюсь затылком о спинку кресла. При этом все еще нависая надо мной, продолжает давить взглядом.
Такой неприкрытый цинизм вызывает приступ тошноты. Вдобавок этот запах табака… Папа тоже не был белым и пушистым. Я знала, что его бизнес связан с криминалом. Живя в такой семье, даже если не захочешь ничего знать, все равно что-то да услышишь. Они с Костей всегда оберегали меня от этого. Впрочем, я и сама не стремилась к тому, чтобы быть в курсе таких дел.
