Часть 1. Настоящая
1.
Танка никогда не боялась птиц. Ни наглых воробьев, которые считались проводниками в мир мертвых. Ни сорок с их мерзким характером и не менее отвратительным голосом. Ни даже самих воронов.
В отличие от большинства посетители лавки, где девочка зарабатывала на краюху хлеба. Те дружно ненавидели нечистых представителей крылатого мира и спрашивали всякий раз, покупая перо для оберегов:
– Это не ведьмина птица?
Хозяин ласково уверял:
– Самая что ни на есть чистопорядочная божья тварь.
Жаль, с Танкой он никогда не был так же ласков, как с остальными. Намедни дал такую затрещину, что затылок болел два дня. Но и это отошло.
Конкретно же чернокрылая гадина, восседавшая сейчас на выездных воротах их захолустного мелкого городка, тревожила. Тем более видела девочка ее не впервые. Вчера похожая птица заглядывала в окно лавки. А за день до этого черная тень провожала ее от дома до самого центра.
Жила девочка в брошенном охотничьем домике за воротами поселка. Сирот особо никто не привечал, но и не гонял. Хочешь работать – пожалуй. Нет – отдавай душу предкам где-то подальше от жилья приличных поселян. Танке душа была еще нужна, поэтому пришлось идти в услужение противному хозяину лавки. Она хотела продержаться здесь до следующей весны. А там можно было и на юга податься. Там хотя бы нет риска замерзнуть насмерть, если не добудешь хвороста.
В этот день хозяин был особо зол, и весь день словно искал повод выместить свое настроение на девочке. Случай удачно подвернулся, когда в лавку зашла старушка из местных и сунула в руку Танке кусок серого пирога. Сама бедная, как подати в год неурожая, она между тем чаще других привечала сироту. Это заметил хозяин, недовольно поджал губы, и видать в отместку задержал девочку на работе дольше положенного, заставив перемывать горшки по второму разу.
Так что шла домой Танка поздновато.
Сегодня птица даже не таилась. Она проследовала за девочкой по лесу до самой калитки. То летела высоко, мелькая над кронами деревьев, то опережала и сидела на каком-нибудь суку, а то шла по тропке, позволяя себя обогнать.
Танке было боязно. Страх залезал под воротник потертой старой вязаной кофты с чужого плеча не хуже холодного вечернего ветра. Девочка втянула голову в плечи и изо всех сил старалась делать вид, что вовсе не дрожит от паники.
Впереди показался покосившийся старенький дом, который укрывал Танку от непогоды, и начало казаться, что вот-вот удастся спрятаться под его покрытой мхом крышей. Но когда над головой раздался шелест крыльев, девочка точно знала, кому они принадлежат. Она пригнулась и испуганным зайцем кинулась к спасительному входу. Не успела. Ворон спикировал ей на макушку и вцепился в волосы лапами.
Она отбивалась, но когти запутались в шевелюре намертво. Впервые она пожалела, что у нее нет гребня и пряди приходится раздирать пальцами, когда совсем уж спутаются. Кричать было некому, да и незачем: кто в этой глуши придет на помощь? Она лишь тихонько подвывала, маша руками, как мельница под северным ветром.
Тут ворон клюнул ее в лоб, и боль яркой вспышкой заслонила белый свет. Мысль, что теперь прямо над бровями у нее огромная дыра, была последней связанной.
А дальше свет померк.
Очнулась Танка уже ночью. Тело окоченело – все же осенние вечера были уже прохладными. Поднялась, отряхнулась и огляделась. Никого. Ощупала голову: никакого урона, кроме саднящей отметины на лбу, она не нашла. Тихонько выругалась словами, которыми так щедро делился с ней хозяин в минуты недовольства, и поковыляла в дом.
Зато утром все изменилось.
Едва девочка открыла глаза, мир сдвинулся. Скудная обстановка хижины плыла перед глазами, в ушах стучало, в горле пересохло. Лоб пылал, словно печная заслонка в трескучие морозы. Пытаясь слезть с лавки, Танка упала.
