– Мира, ты опять за свое? – верещит Ида, выхватив планшет из
моих рук. – Сколько можно это читать? Тебе себя совсем не жалко?
Начитаешься, а потом сутками из комнаты не выходишь.
Подруга садится напротив, изящно скрещивая ноги, и, пробежавшись
цепким взглядом по моему лицу, морщится, продолжая:
– В зеркало на себя давно смотрела? Вид такой, будто тебя год в
подвале держали. Серьезно, что такое? Бери себя в руки, не то ты
растворишься скоро.
С сомнением смотрю на свои пальцы, отмечая, что на безымянном
больше нет кольца. Сердце неприятно сжимается. Почему? Я сама от
него избавилась, выкинув в шахту лифта, когда с вещами уходила из
квартиры Чернова. Вот чего опять вспомнила?
– Давай я тебе напомню: мне неоднократно изменили, впереди
развод, так что я имею полное право посидеть в комнате, чтобы меня
никто не трогал, – говорю я, с головой укрываясь одеялом.
– Развод – не повод становиться похожей на моль. Думаешь, ты
единственная, которой изменили? По твоему несчастью у тебя миллион
сестер. И ничего, бабы продолжают жить. С друзьями общаются, на
улицу выходят, других мужей находят.
– Я ничего не хочу.
– Кого это волнует? Хватит ныть. Месяц прошел, должно уже дойти,
что Никита твой – козел, место его в аду и выть из-за него – себя
не уважать.
Хочется кинуть вазу в подругу. Не потому, что я ее ненавижу, а
потому, что она сейчас права. Хотя после всех слов ненавидеть ее я
тоже должна. Больше всего меня напрягает фраза «месяц прошел» – по
ощущениям лет десять, и это еще точно не финал.
– Он не мой.
– Точно. Не твой. Но ты почему-то все равно продолжаешь читать
новости про него. Надеюсь, там было написано, что его раздавил
каток.
Сердце еще раз больно сжалось. И нет, у него все хорошо. Никита
Чернов жив, здоров, его ресторанный бизнес процветает, а его
секретарша перекрасилась в блондинку. Об этом и писали в статье:
известный предприниматель Чернов был замечен в новом ресторане
рядом с неизвестной блондинкой. Журналисты пытались узнать, кто она
и куда делась жена, но охрана вывела их из ресторана.
– Если я встану, ты от меня отстанешь?
– Возможно, – безэмоционально врет Ида, раздвигая шторы. –
Встань и проверь. Или ты только жалеть себя умеешь?
Обижаться на Игнатову – глупо, не первый год дружим. Именно она
первая узнала про измены Никиты. Она разбила мой телефон, чтобы я
не видела сообщений, которыми меня завалила пассия Чернова,
прикладывая к ним скрины их переписок. Она помогала собирать мои
вещи. Ида встала на мою сторону, поддерживала как могла, а
Кристина… Кристина Чернова была верна своему брату. Помимо того,
что я осталась без мужа, я также лишилась и близкой подруги.
Ида уходить никуда не собиралась, поэтому мне все-таки пришлось
подняться на ноги. Наверное, она и сейчас права. Сколько можно
прятаться от окружающих?
Полная решимости начать новую жизнь, я выхожу в гостиную,
собирая на себе все взгляды собравшихся родственников.
– Встречайте красавицу! – победно выкрикивает Ида, стоя за моей
спиной. – Кто говорил, что у меня не получится? А? Кто? Олег,
теперь ты мой должник.
Брат хмурится, делая вид, будто не говорил такого.
– Мирочка, я там блинчиков напекла, – тихо начинает мама. –
Может, ты попробуешь? Хотя бы немного.
Натягивая на лицо улыбку, киваю ей, присаживаясь рядом с
братом.
– Мир, ты только скажи, и я этому уроду оторву голову.
– Олег! – рявкает папа. – Замолчи. Палач нашелся. Иди матери
лучше помоги.
– А чего ты на меня орешь? – подскакивая с места, возмущается
брат. – Что я не так сказал? Думаешь, этого козла испугаюсь? Да мне
плевать на него. Гад мою сестру обидел. И сейчас он продолжает с
бабами развлекаться, а она…
– Сын!
Следуя намеченному плану, я стараюсь игнорировать разъяренную
речь брата. Да, больно, да, мерзко, но я уже сделала первый шаг,
когда решила начать все с чистого листа. Возвращаться опять под
одеяло – глупо, тупо и очень хочется.
