— Говорила мама, не суй свой нос, куда не следует, — вздохнула
я, ерзая замерзающей пятой точкой.
Металл подо мной холодный, но двигаться бессмысленно — руки
связаны, запястья горят от жёстких пут, впивающихся в кожу. Я
сжимаю пальцы в кулак, пытаясь заглушить страх хоть иллюзией
контроля. В груди тянется неприятная пружина осознания: больше
никогда не буду мешать похищениям. Никогда.
Какая же я идиотка! Какой глупостью было бросаться в драку с
похитителями, надеясь, что удастся спасти девушек, которых уводили
прямо посреди дня?
Результат был налицо — я сидела, притянув колени к груди, в
тесном металлическом отсеке, который плавно, но неумолимо куда-то
двигался. Куда — оставалось только гадать. Окон не было, воздух был
спертым, со странной горечью на языке, а мышцы ныло, словно я долго
лежала в неудобной позе. Меня похитили. Не просто схватили, не
просто отбросили в сторону, а утянули за собой. Просто взяли, как
ненужный мешок с картошкой, и закинули в фургон вместе с теми, кого
я пыталась спасти. А потом… потом, похоже, что-то сделали с
воздухом, потому что я отключилась, а очнулась уже здесь. Где
«здесь» — загадка.Тогда, во время удара об пол, было больно —
колено до сих пор не позволяло полностью вытянуть ногу, ныло
неприятной тупой пульсацией, но адреналин делал своё дело,
заставляя тело забыть о боли.
Рядом всхлипнули. Тонко, жалобно, словно сломанная птичка. Я
подняла голову и покосилась на своих невольных спутниц по
несчастью. Их было трое — все светловолосые, с одинаковыми узкими
носами, большими глазами и идеально пропорциональными чертами лица.
Не красавицы, нет — божественные создания. Настолько изящные, что в
их присутствии можно было почувствовать себя кособокой неуклюжей
девчонкой. Одна из них, та, что сейчас тряслась и вытирала слёзы о
плечо сестры, выглядела самой младшей. Та, что её утешала — самой
старшей. Средняя сидела напротив и сжимала кулачки так, что
костяшки побелели, будто силой воли старалась не расплакаться
вместе с младшей.
Я напрягаю слух, пытаясь разобрать, что они говорят, но не
понимаю ни единого слова. Ни английского, ни французского, ни
испанского — ничего знакомого. Их тихие, мягкие слова были похожи
на звуки ручейка, журчащего где-то под плотно сбитым каменным
сводом. Не грубые, не резкие — певучие, будто бы они даже сейчас не
могли себе позволить как-то исказить собственные голоса
страхом.
Я вздохнула и невольно сравнила себя с ними. Такими утонченными,
воздушными, идеальными. А потом вспомнила своё отражение в
запотевшем стекле кафе, из которого выбежала, пытаясь вмешаться в
похищение. Темноволосая, с непослушными прядями, выбивающимися из
косы. Глаза — слишком большие, нос — чуть вздёрнутый, губы —
обычные, ничего особенного. В такой компании можно было запросто
почувствовать себя серой мышью. Но сейчас это не имело никакого
значения.
Они такие же пленницы, как и я.
И, судя по всему, мы все отправляемся туда, куда совсем не
хотели бы попасть.
Металл подо мной холодный, но я уже почти не чувствую этого.
Внимание приковывает нечто другое.
Одна из стен плавно отъезжает в сторону, и я вжимаюсь в стену,
ощущая, как холод пропитывает мою спину. Не я одна — сёстры тоже
сжимаются, будто хотят исчезнуть. И правильно делают.
На пороге стоит… не человек.
Дыхание перехватывает, в горле застревает ком, а я судорожно
ловлю первую же мысль: головой я всё-таки ударилась. Иначе как
объяснить такое?
Существо на двух лапах. Высокое, массивное, с шерстью, когтями и
оскалом, который даже без эмоций выглядит так, будто мне собираются
откусить лицо. Никаких привычных черт, но вот одежда… Одежда явно
сделана под гуманоидное тело. Костюм, который в каком-нибудь
фантастическом фильме смотрелся бы круто, но сейчас — просто
пугает.
