Глава 01
– До завтра я вне доступа, – обрываю растерянную секретаршу и перевожу телефон в режим полета.
Тру глаза, в которые словно песка насыпали, издаю протяжный болезненный стон. Я три дня жил в суде, засыпал за столом, за ним же и просыпался.
Дело было напряженным и грязным. Депутат, а по совместительству директор птицефабрики Виктор Рогов запер у себя дома девушку сына. Неделю не выпускал, никак натешиться молодым телом не мог. А потом пригрозил, что посадит несчастную, если она хоть пикнет, хоть намекнет его сыну о произошедшем.
Бедная девочка долго держалась, а потом все своему парню выложила. Тот написал заявление на отца в полицию. И закрутилось.
Проворачиваю ключ в замке, толкаю дверь в пустую квартиру. Тишина. Жена ушла, оставив после себя пустоту и поганое чувство злости.
Сбрасываю с плеч длинное черное пальто, покрытое каплями дождя. Небрежно бросаю его на пуф. Ключи на комод, туда же телефон.
Щелкаю выключателем в гостиной, включаю телевизор. На вспыхнувшем экране мелькают свежие кадры с Роговым. Руки забраны в наручники, взгляд злющий.
Он подал апелляцию. Хочет выкрутиться, старая сволочь.
Но я не выпущу его из камеры, несмотря на угрозы, которые стал получать пачками. Еще и дружков его посажу на соседние нары. Почему-то я уверен, что это не единственный эпизод у Рогова, слишком он был смел. Такая уверенность в безнаказанности приходит после большого количества преступных эпизодов.
До моего слуха доносится звук бьющегося стекла. Мгновенно выключаю телевизор и прислушиваюсь. Тишина, потом отдаленный всхлип.
Кира вернулась?
В доме серьезная охрана, сейчас усиленная. Но если тебя захотят убить и наймут спецов, то никакая охрана не спасет. На всякий случай сдвигаю в сторону картину и достаю из тайника пистолет. Он зарегистрирован, лежит здесь на всякий случай. Медленно двигаюсь с ним в сторону кухни, откуда предположительно исходят звуки.
Из-под двери пробивается тонкая полоска света. Фоном играет легкая музыка, слышится чертыхание и болезненный стон.
Все же бывшая жена? Зря она вернулась, на этот раз обратно ее не приму и объяснений слушать не стану. Всю душу мне наизнанку своими истерикам и требованиями вывернула.
Толкаю дверь и застываю на месте. В кухне не Кира, а совершенно незнакомая мне девушка.
Невысокая, хрупкая. На тонкой талии повязан белый передник. Длинные светлые волосы свесились вниз и закрывают лицо. Девушка всхлипывает, прижимая к руке белое пропитанное кровью полотенце. На полу у ее ног разбитая чашка.
– Кто ты? – спрашиваю громко.
Девушка резко вскидывает голову, и без того большие глаза при виде пистолета в моей руке расширяются. Она неловко отскакивает назад, ударяется спиной о столешницу, снова вскрикивает.
На киллера девочка похожа меньше всего, поэтому засовываю пистолет за пазуху. Скольжу взглядом по собственной кухне: в духовке что-то запекается, на плите кастрюля, стол сервирован на двоих.
Снова возвращаюсь к девчонке. Полотенце, обмотанное вокруг ее руки, все больше пропитывается кровью. Возможно, порез опасный, так что лучше поспешить.
Вынимаю из верхнего шкафчика в кухне аптечку, ставлю на стол. Быстро перебираю, смотрю, что у меня есть из медикаментов. Достаю кровоостанавливающий пластырь, вату, бинт, перекись.
– Садись, – указываю жестом на стул, – показывай. Глубоко порезала?
– Не знаю, – голос нежный, испуганный. Пухлые губы подрагивают.
– И как же ты так? – цокаю, двигаясь к ней ближе. Очень хочется рассмотреть, что это за милое чудо заявилось на мою кухню. С вопросов в лоб лучше не начинать, так девочка точно закроется. Лучше установить хотя бы минимальное доверие между нами.
Присаживаюсь перед ней на корточки. Осторожно беру пораненную руку в свои и разворачиваю полотенце. Рана небольшая, но глубокая.
