— Я хочу помочь тебе жить дальше.
— Лучше помоги мне жить ближе! Все
ближе и ближе с каждым днем!
М. Фрай
***
Все, в чем Дин была виновна, заключалось в ее несвоевременном
рождении. Не то время, не то место и не та семья были избраны
маленькой невинной душой для появления на свет восемнадцать лет
тому назад.
Весь досадный промах этого человека,
имя которого в Рингайском замке теперь цедили сквозь зубы, состоял
в том, что он лазил в окна не той сестры. Выбери Элод ре Шейра
старшую вместо младшей, и старый герцог сам расцеловал бы его за
такое счастье в обе щеки.
Теперь же в благородном семействе царил разлад, выражавшийся в
отстраненном и якобы вежливом молчании. Мать не разговаривала с
обеими дочерьми и надела траур, отец затворился в библиотеке и лишь
временами посылал доверенного слугу за новой бутылью эншайского,
экономка рыдала в столовой, перетирая фамильное серебро. Слуги
старательно шептались по углам, успешно не попадались скорбящим
хозяевам на глаза и вовсе запустили домашнюю работу. Братец Дэйн
гонял чамуринов в парке. Красавица Алтанор страдала взаперти,
картинно прохаживаясь у зарешеченного окна. Все, кто видел ее
изящный силуэт из сада, сочувственно вздыхали.
И только до Дин никому не было дела. Она спустилась в кухню и
стащила с блюда позавчерашний пирожок, с отвращением сгрызла его
половинку, а вторую зашвырнула в корзинку с рукоделием. Взялась за
вышивание и даже заставила расцвести еще пару нежно-лиловых ирисов
на серебристо-голубом шелке. Возможно, она одолела бы еще
несколько, но Богиня Дорог рассудила иначе и привела к воротам
Рингайи неурочных гостей. Любопытство всегда было постыдным пороком
Дин, и, конечно же, она не сумела сдержать его в этот раз. Сначала
она следила за роскошной кавалькадой из окна своих покоев, потом
пробежала в предназначенный для больших приемов зал и юркнула за
гобелен у дальней стены. Потому что эти гости были куда интереснее
и важнее любых ирисов и книг. Вместе с родовыми гербами плащи их
украшало изображение Алезских звезд, что означало официальное
посольство.
Отец опрокинул на голову ведро ледяной воды и предстал перед
гостями даже избыточно свежим и трезвым. По крайней мере, во хмелю
он мог бы быть куда благодушнее настроен, а теперь излучал ледяное
презрение и фамильную спесь высочайшей пробы. Черный бархат шитых
серебром одеяний выглядел на нем не трауром, а вызовом, ведь при
Алезском дворе нынче в моде была ослепляющая богатством красок
роскошь. Вот и сейчас незнакомые вельможи были разодеты в парчу и
шелк оттенков самых немыслимых, а от сверкания драгоценных камней
на их камзолах болели глаза. В отделке вычурной шляпы одного из
гостей Дин подметила ярко-синий терв, камень ценой в небольшое
королевство. Интересно, что было более неучтивым: принимать таких
блистательных господ в простом наряде или же являться в дом
повелителя Рингайи в украшениях, за которые можно было спокойно
купить все его владения?
Рингайя была суверенным герцогством. Род герцогов ре Ринхэ мог
поспорить древностью с королевским. Да, со временем у них осталась
лишь память о былом величии да наследная гордость, но пока еще с
ними предпочитали считаться. Помнили былые заслуги. Ведь именно
Койгерт Рингайский когда-то бился плечом плечу с Авиалом Алезским,
отражая Темное Воинство. Именно Тайемар ре Ринхэ был регентом при
несовершеннолетнем и слабоумном короле Сигейре и даже не попытался
занять его трон, хоть и выполнял все королевские обязанности. Это
Таэ-та-Ринильга выкормила и воспитала рано осиротевших детей
Сагимара Третьего, один из которых стал отцом нынешнего государя.
Да и сколько всего еще было! Нет, связи ре Ринхэ с Алезией столь
прочны и близки, что нескоро еще наступит закат Рингайского дома.
Их называли принцами, так же как отпрысков правящей семьи. Для
верности еще бы, конечно, стоило с кем-то из многочисленных
королевских кузенов породниться, отец лелеял такие надежды чуть ли
не с рождения Дин. Да и неженатый младший брат у его величества
тоже был.
