– Ужинать будем? Я голодный.
– Сначала поговорим. Садись.
Он насторожился:
– Что-то случилось?
– Можно и так сказать. Роман, я знаю о Виктории.
Вот так. Прямо в лоб.
Муж замер. Потом усмехнулся:
– О какой Виктории? У нас в фирме три Виктории работают.
– О Белоусовой. Вашем PR-менеджере. Твоей любовнице.
– Алина, ты что несешь? – он начал заводиться. – Какая любовница? С чего ты взяла?
Я молча открыла папку, достала фотографии. Разложила на столе веером. Вот они выходят из офиса. Вот в ресторане. Вот в машине. Вот у входа в ее дом.
Роман побледнел:
– Ты... ты следила за мной?
– Есть доказательства серьезнее.
Я включила запись на ноутбуке. Голос Виктории: "Милый, когда ты наконец разведешься?" Голос Романа: "Потерпи, котенок, все будет".
– Достаточно? Или продолжить?
Муж сидел и смотрел в одну точку. Потом взорвался:
– Да как ты смела! Шпионить! Подслушивать! Это... это незаконно!
– А изменять жене законно?
– Я не изменял!
Я включила следующую запись. Ресторан, вчерашний вечер.
"Алина наивна как ребенок", – звучал его голос. – "За двадцать лет ни разу не усомнилась".
– Хватит, – Роман вскочил. – Выключи!
– Почему? Тебе неприятно слушать собственные слова?
– Это провокация! Ты специально все подстроила!
– Я? – я рассмеялась. – Я заставила тебя спать с Викторией? Дарить ей кольца за четыреста тысяч? Возить в Москву?
Он застыл:
– Откуда ты...
– Знаю про Москву? Про люкс в "Метрополе"? Я много чего знаю, Роман. Например, что она якобы беременна.
Муж упал в кресло. Лицо серое, руки трясутся.
– Это... это ошибка. Недоразумение. Я могу все объяснить!
– Объясняй.
– У меня кризис! Понимаешь? Кризис среднего возраста! Мне пятьдесят, я чувствую, что старею. А она... она молодая, красивая. Я просто хотел почувствовать себя мужчиной!
– А со мной ты кто? Кастрат?
– Не передергивай! Ты меня не понимаешь! Тебе легко – сидишь дома, никаких проблем. А я работаю, кручусь, нервы на пределе!
– Бедненький, – я даже не пыталась скрыть сарказм. – Так и тянуло в объятия молодой красотки. А то, что у тебя жена и дети – это так, мелочи.
– Дети! – он ухватился за эту тему. – Думай о детях! Ты хочешь их травмировать?
– Это ты их травмируешь. София все понимает. Полина пока нет, но скоро поймет.
– Я... я прекращу это. Порву с Викой. Мы начнем сначала!
– Нет.
Одно слово. Короткое и окончательное.
– Алина, не горячись. Это просто увлечение! Все мужики через это проходят!
– Возможно. Но не все обещают любовницам развод и новую жизнь.
– Она соврала! Я ничего такого не обещал!
Я включила очередную запись. Его голос: "К Новому году разведусь, обещаю".
Роман вскочил, начал ходить по комнате:
– Ладно! Да, у меня роман! Да, я влюбился! Это преступление?
– Нет. Но ложь и предательство – да.
– Какое предательство? Я же не бросил семью!
– Пока нет. Но собирался. Или это Виктория тоже выдумала?
Он остановился у окна, смотрел на улицу.
– Не знаю. Может быть. Все так запуталось...
– Что ж, давай распутывать. Я хочу развода.
Роман резко обернулся:
– Что? Нет! Алина, подожди, не руби с плеча!
– Я жду уже месяц. Хватит.
– Но... но как же дети? Дом? Двадцать два года вместе?
– А ты об этом думал, когда в одну кровать с ней ложился?
Удар ниже пояса. Роман покраснел:
– Это... это физиология! Ничего не значит!
– Для тебя – может быть. Для меня значит все. Я не могу жить с мужчиной, который считает меня наивной дурой.
– Я так не считаю!
– "Алина наивна как ребенок", – процитировала я. – Твои слова?
– Я погорячился! Хотел произвести впечатление!
– Произвел. На меня – точно.
Мы смотрели друг на друга через всю комнату. Два человека, прожившие вместе больше двадцати лет и ставшие чужими.
– Что ты хочешь? – наконец спросил он.
– Нормального развода. Квартира – детям и мне. Дача – можешь забрать. Алименты на Полину. И чтобы ты не настраивал детей против меня.
