Ася Величко - прима-балерина театра,
молодая особа, в последний раз откланялась благодарной публике и
послала миллион воздушных поцелуев, приняла от Ларисы Павловны
огромный букет прекраснейших алых роз. Сегодня была премьера.
— От него, — шепнула Лариса Павловна
Асе и хитро блеснула глазами, поверх очков. Лариса Павловна тоже
некогда, она уже и не помнила точно, сколько лет назад служила
балериной в этом театре, но примой - никогда, всегда была на
третьих ролях, и даже танцевала в массовке. «Почему? — в очередной
раз спросила себя балерина в отставке. По непонятной причине, по
крайней мере, для меня - автора пишущего эти строки, Лариса
Павловна, с завидной регулярностью задавала себе этот вопрос, и
сама отвечала. — Потому, что надо было пользоваться молодостью, и
спать с нужными людьми, способными помочь юному дарованию
взобраться на Олимп балетного искусства, в благодарность за
предоставленное юное тело для постельных безумств». Ну и что, что
худрук (художественны руководитель театра) был не немного красивее
обезьяны, скорее, намного страшнее этого замечательного животного.
Неоднократно вызывая, тогда ещё Ларочку, в свой кабинет, чтобы
обозначить её ошибки в балетном искусстве, выявленные во время
репетиций, он закрывал свой кабинет на ключ, отпускал сальные
шуточки, глазами ощупывая её тело - нежное, хрупкое и прекрасное,
как и подобает юному девичьему телу. Делал сначала прозрачные
намёки, потом, заподозрив, что она не понимает их прозрачности,
намекал непрозрачно. Не помогло! Поняв, что иносказательность,
прозрачность-полупрозрачность - это не то, что юная балерина может
понять в силу физиологических особенностей строения её головного
мозга, решил сказать прямо: «Лариса, давай так - ты мне сексуальные
услуги, а я тебе даю вторые роли в спектаклях. Со временем, станешь
прима - балериной! Сама понимаешь, я не Бог, надо мной тоже
руководство, не могу обещать, что завтра ты станешь звездой театра,
это было бы не честно по отношению к тебе. Смогу устроить тебе
рекламу, такую, что люди будут приходить смотреть на юную
загорающуюся звёздочку балета - именно, на тебя! А там и до первых
ролей недалеко!» Лариса нервно дёргала плечиком: «Что вы такое
говорите! Мы с Сашей любим друг друга! Скоро собираемся
пожениться!» Саша был одноклассником Ларочки, в школе у них не было
симпатии друг к другу, после окончания школы, случайно, встретились
на вечеринке у общих знакомых и закрутилось… Да, Лариса в то время
безумно любила своего Сашку и не могла даже представить, как она
ляжет в постель с другим мужчиной, да ещё с таким страшным, по её
мнению, как худрук. А, может, надо было? Наверное, надо было именно
так поступить, — уверилась она в том, что неправильно вела себя в
юные и молодые годы. — Да! Именно, так и надо было поступать!
Теперь об этом было уже поздно думать - сейчас она уже не была той
юной прелестницей, сводившей с ума художественного руководителя их
театра и не только его. Сейчас она превратилась из эфемерной феи, с
полупрозрачным от бесконечных репетиций и периодических строгих
диет, телом, в совершенно обыкновенную тётеньку средних лет. От
прежнего осталось только одно - бесконечная преданность искусству
балета, сцене, театру. Как любила говаривать Лариса Павловна: «Из
театра меня смогут вынести только вперёд ногами!»
Ася окунула лицо в прекраснейший
букет - запах был изумительным. Она «впорхнула» в гримёрку, ожидая
и здесь увидеть ещё один букет - так и было, на туалетном столике
стояла ваза с огромным букетом чудесных роз нежно-розового
оттенка.
— Ах! Как они прелестны! — скорее по
привычке, чем искренне, произнесла она, как бы обращаясь к своему
тайному поклоннику, забрасывающему её огромными букетами. Да, цветы
были прекрасны, вне всякого сомнения. Для Аси это было вполне
естественным и уже не будоражило воображение, так как раньше, когда
это было для неё впервые. Быстренько сняла грим, побросала в
художественном беспорядке сценический наряд (костюмерша потом
уберёт), переоделась и, взяв в руки букет с красными розами, вышла
из гримёрки на крыльцо театра. Чёрный БМВ уже ждал её. Поклонники и
поклонницы Асиного творчества топтались поодаль - у крыльца театра,
что бы поглазеть - какая она в жизни? Она не раздавала автографы и
не вступала в диалоги - они знали это, как знали и то, что у неё
была одна особенная «фишечка» и именно эту «фишку» все и ждали. Ася
освободила букет прелестнейших цветов с длиннющими, как у их
обладательницы, ногами и, осторожно беря по несколько штучек, чтобы
не уколоть изнеженную кожу пальчиков, бросала цветы в сторону
взвывших от восторга и поджидавших, именно, это чудо действия от
примы. Покончив с рассеиванием цветов среди поклонников, Ася, в
самый последний раз, на сегодняшний день, послала миллион воздушных
поцелуев, чем вызвала очередное безумство среди поклонников, и
изящно, как и подобает служительнице Мельпомены, «впорхнула» в
автомобиль, хищно оскалившийся на неё. Он как бы поджидал, когда
птичка залетит в клетку, чтобы поглотить её и укрыть от посторонних
глаз, «птичка впорхнула», мотор взревел и автомобиль скрылся из
виду в темноте ночи.
