Я верю в добро, я верю в
любовь
И верить буду…
Л. Трубецкой
Пролог
Я стою, не в силах пошевелиться.
Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. Раздавлена. Убита.
Мои чувства, сердце и душа были безжалостно растоптаны и вымазаны в
грязи. Настолько, что не было сил ни плакать, ни кричать.
Единственное, чего мне хотелось в этот момент – это блевать, глядя
на то, как полуголая секретарша скачет на моем мужчине и стонет,
как грязная шлюха. Прижав ладонь ко рту, едва сдерживаю рвотные
позывы. Мозгом понимаю, что надо собраться с силами и бежать, но
тело отказывается слушаться, я словно приросла ногами к полу. В
этот момент Соня устремляет на меня взор своих блядских глаз, и в
них плещется торжество. Ее губы растягиваются в ехидной ухмылке.
Она победила. Победила в борьбе за моего Кирилла, которую начала
вести со мной, стоило мне появиться на горизонте в жизни ее босса -
моего мужчины. Уже не моего, потому что в мои жизненные ценности не
входит всепрощение. Тем более измены.
Зачем? Зачем было тащить секретаршу
в кабинет, зная, что я вот-вот приеду?! Хоть бы дверь закрыли, а то
весь этаж теперь в курсе их неуставных отношений. Да, наверное, все
давно все знают, это только я ходила в розовых очках и не замечала
очевидного. Доверяла. Верила. Несмотря на то, что давала себе
слово. И наступила снова на те же грабли, которые треснули меня по
лбу.
Если посмотреть со стороны на всю
ситуацию в целом, то выглядит все как подстава: Кирилл уж больно
безучастно лежит на этом чертовом кожаном диване (который мы так и
не смогли опробовать), лишь придерживая бедра девушки. А уж кому,
как не мне знать, что Кирилл очень редко позволяет женщине в сексе
руководить. Да и не только в сексе. Рядом с ним я ощущала себя
спокойно и надежно, не задумываясь ни о каких проблемах, потому что
Кир, как мой мужчина, всегда брал их решение на себя. Но это все
лирика, я понимаю, что такие мысли крутятся в моей голове, потому
что подсознательно я пытаюсь его оправдать, чтобы потом иметь
возможность простить. Потому что люблю. Несмотря на то, что по
ощущениям мне вонзили тупой ржавый нож в сердце и медленно его
провернули.
Лицо своего теперь уже бывшего
разглядеть не могу, так как он лежит ко мне спиной, и в данный
момент я уж точно не хочу смотреть ему в глаза и искать ответы на
этот его поступок. Сонечка тем временем стонать начинает все громче
и закатывает глаза в удовольствии, Кирилл же не произносит ни
звука, но это не имеет значения. Теперь уже нет.
Когда, судя по звукам, произносимым
секретуткой, она близится к заветному оргазму, я наконец отмираю и
пулей несусь к выходу. Яд обиды распространяется по венам, отравляя
мое сердце. Я пытаюсь держать себя в руках, чтобы не упасть и не
разрыдаться прямо на полу в коридоре, уж больно много знакомых
работает в этой строительной фирме. Нельзя показывать людям свои
слабости, это еще один урок, который я уяснила в этой жизни и
который сама же нарушила. За что и поплатилась. Снова.
Собрав всю волю в кулак, я медленно,
насколько позволяет мое состояние в данный момент, дохожу до лифта,
спускаюсь на первый этаж и иду в сторону выхода. В холле резкая
боль пронзает низ живота, заставляя меня согнуться пополам. Еще
один приступ, и болезненный стон срывается с моих губ. Только не
это!
- Девушка, вам плохо? – охранник
подбегает и помогает мне сесть на диванчик. Судя по тому, что он не
знает, кто я такая, новенький.
- Да…- отвечаю между приступами боли
и паники. – Вызовите, пожалуйста, «скорую».
-Хорошо, хорошо, успокойтесь, сейчас
вызову, - успокаивает меня парень, доставая телефон из кармана. –
Что с вами? Где болит?
- Живот… Я беременна, - огорошила я
бедного секьюрити.
