Термин «жизнеспособность» используется в социологии, антропологии, психологии, педагогике, политологии, экономических и медицинских науках. Но до сих пор нет единства в его понимании, а диапазон расхождений во мнениях о феноменологической сущности этого понятия достаточно широк. Многообразие дефиниций, представленных в литературе, объясняется разнообразием парадигмальной приверженности авторов различным научным традициям. В каждом определении жизнеспособности выделяются разные феноменологические признаки и структурные элементы, факторы детерминации этих подструктур, что осложняет понимание сущности этого явления, поиск инструментария его изучения, выявление механизмов и закономерностей развития. Для осмысления этого понятия необходимо всесторонне изучить предмет исследования в его феноменальной и пространственно-временной континуальности.
Понятие «жизнеспособность» первоначально было разработано в физике материалов, затем появилось в биологии, философии, экологии, социальных науках. Первые исследователи жизнеспособности находили ее в живых системах. Позже психологи, нуждающиеся в теоретическом осмыслении жизнеспособности как системного свойства человека, попытались ассимилировать эти результаты.
Особенно детально научное понятие жизнеспособности было разработано в 1970-е годы в экологии систем, кибернетике. Постепенно концепция жизнеспособности утверждается в качестве доминирующей в области управления системами, природными и человеческими ресурсами. Вместе с тем по-прежнему «наука нуждается в интердисциплинарной обобщающей теории жизнеспособности любых систем». Жизнеспособность систем стали рассматривать как «форму проявления активности и адаптивности системы» (Разумовский, Хазов, 1998).
Концепция жизнеспособности быстро развивается в общественных и социальных науках, становится надтеоретическим, метатеоретическим конструктом и регулярно встречается в исследованиях, в обсуждении международной и финансово-экономической политики, в анализе корпоративных рисков, в социальной психологии, в разработке национального, регионального и городского планирования, в здравоохранении, национальной безопасности.
В словарях термин «жизнеспособность» (resilience) определяется как гибкость, упругость, эластичность, устойчивость (к внешним воздействиям), способность быстро восстанавливать здоровое физическое и душевное состояние. В отечественной научной литературе этот термин трактуется по-разному, мы считаем, что английскому «resilience» в русском языке наиболее точно соответствует «жизнеспособность». Попытаемся доказать это в данной книге. В связи с тем, что отечественные психологи и специалисты других социальных дисциплин приступили к разработке этого понятия относительно недавно, П. Н. Шихирев высказывал в связи с подобными ситуациями следующее соображение: «Как обычно это бывает, после утверждения определенного термина (или категории) начинается борьба за его трактовку той или иной дисциплиной, а внутри нее – за преимущественное право интерпретации тем или иным направлением» (Шихирев, 2003, с. 17). Можно с уверенностью сказать, что отечественная психология проигрывает в этой «конкуренции» за термин представителям многих наук: социологии, философии, экономике. Это, в свою очередь, приводит к почти полному отсутствию в российской психологии исследований жизнеспособности, например, в области психологии развития. В западной литературе жизнеспособности (человека, семьи, общества, коллектива) посвящен огромный пласт не только теоретических изысканий, но и большие кросс-культурные, когортные, лонгитюдные исследования во всех областях психологии.
