ХристианскийВестник
(мистика)
Накануне Пасхи стояла просто божественная погода и народ жил ожиданием праздника, и какого-нибудь маленького чуда. Хоть от правительства, хоть от самого всевышнего….
Иван Петрович Зюзюкин, придя усталым с работы, вяло поужинал и, прилёгши на свой любимый диван, привычным движением руки включил телевизор. Местный телеканал гнусавым голосом забубнил скучные городские новости. Зюзюкин ещё пытался как-то вникнуть в смысл новостей, но уже через пять минут его сморил цветной, полнометражный сон.
И снится Ивану Петровичу, что он, как бы, беседует с каким-то длинноволосым и бородатым мужиком, лет примерно тридцати – тридцати трёх. И лицо этого мужика показалось Зюзюкину удивительно знакомым. Где-то он его уже видел? И одеяние у мужика какое-то странное…. Большой белый балахон, как у Аллы Пугачёвой в молодости.
Когда сон стал глубже, до Зюзюкина стал доходить смысл слов, произносимых загадочным мужиком. Да и слова оказались очень знакомыми. Их ещё бабушка говорила Зюзюкину, в далёком и позабытом детстве.
– Не убий…, не укради…, не возлюби ближнего…. Если у тебя есть два рубля…, а если, тем более, два миллиона, то один отдай бедному….
– Ещё чего! – возмутился Зюзюкин, с детства никогда не любивший ни с кем делиться. – Мне и самому не хватает! И так еле-еле…, концы с концами….
– Терпение, сын мой, терпение…, – невозмутимо спокойно произнёс мужик, – я, вот, уже две тысячи лет терплю и тебе велю….
– Да кто ты такой?! – забеспокоился Зюзюкин, заподозрив что-то неладное.
– Я учитель твой, иди за мной, сын мой…, – тихо произнёс мужик. – Научу тебя доброму, вечному…. Называй меня просто – Иисус Христос.
Зюзюкину стало страшно даже во сне.
– Да на что оно мне сдалось, это твоё доброе, вечное!? Может ты авантюрист, откуда я знаю? Столько лет прошло! Чёрт знает что! И чем ты докажешь? Может чудо, какое сотворишь? Или уже слабо, после такого длительного отдыха?
– Да нет, не слабо, – спокойно отвечает мужик, – всё дело в нестандартном мышлении, сын мой. Эйнштейн мыслил нестандартно и открыл свои великие теории. А в ваше время – нестандартно мыслящий человек может быть как учителем, так и врачом. Ты же, сын мой, не то и не другое. Хотя, в душе – интеллигент. А с чудом проблем нет. Мне, ведь, известно твоё тайное желание попасть в Америку. Да будет так! – и Христос воздел к небу свои ладони.
Вспыхнуло пламя, в нос ударил противный запах серы и нафталина. Зюзюкин от неожиданности поперхнулся слюной и больно ударился копчиком о тротуарную плитку. И… ни квартиры, ни дивана….
Вокруг яркий полдень, свежий воздух и всё неузнаваемо другое. Зюзюкин как был в домашних спортивных штанах и в шлёпанцах на босую ногу, так в них и остался. А вот местность, действительно, чужая.
– А, ерунда всё это! – подумал Зюзюкин. – Обычный нормальный сон, сейчас ущипну себя….
И вот тут Зюзюкин начал сомневаться, уж слишком реальным был контакт с местным тротуаром. Кобчик ещё побаливал. Да и запахи какие-то не наши, чересчур заманчивые. Да и дома какие-то странные, вроде бы и похожи на наши «хрущёвки» и в тоже время – нет. И что самое интересное, вокруг одни темнокожие граждане. На Зюзюкина удивлённо смотрят, на небо показывают. Что-то лопочут на непонятном языке, может, даже и на английском?
Зюзюкин ущипнул себя за руку изо всех своих интеллигентных сил.
– Ой! Чёрт! Больно-то как! Стало быть, это не сон? – страшная догадка противным холодком пробежала по всему его позвоночнику. – Неужели это и есть Америка?
А толпа чернокожих всё ближе и ближе…. Впереди всех – лысый гигант с квадратной челюстью. Ну, вылитый Кассиус Клей, только с золотым крестом на груди. Подошёл совсем близко и дохнул Зюзюкину в лицо перегаром из смеси дешёвых сигар и виски.
