За триста лет до Иисуса (так договорились историки, и задавать им вопросы по данному поводу себе дороже) Экклезиаст назвал все суетой сует. Но любовь к Богу все же вывел за эти рамки. Позже Иоанн сформулировал обширнее: «Бог есть любовь». Красиво сформулировал. Проникновенно. Мудро. Никто и не спорит. А если посмотреть с другой стороны: можно ли тогда считать правдой обратное, что любовь – и есть Бог?
Здесь сознание впадает в ступор. Начинает возражать. Отвлекаться. Потом – дерзить. Впрочем, с тем, что жизнь без любви – это ад, соглашается легко. И соглашаются все. Потому что в этом аду люди живут. Работают. Создают семьи. Размножаются. Мучаются и мучают. Ищут новые варианты. Ищут смысл жизни. Ищут счастье.
А надо искать – Любовь.
Мы с Юлианом сидели связанными у разворошенных постелей, и кроме мыслей о высоком в висок стучало: дела еще не столь плохи, чтоб рассчитывать на улучшение. Мы живы. Пока. И безоблачно здоровы. У нас остались мечты и надежды. Судьбе еще есть над чем посмеяться. Как гласит закон Мерфи, если дeлa идут xужe нeкудa, скоро oни пoйдут eщe xужe. А слeдcтвиe Фapнcдикa добавляет: пocлe пoвopoтa coбытий oт плoxoгo к xудшeму цикл пoвтopитcя.
Помню еще одну формулировку: пpeдocтaвлeнныe caми ceбe, coбытия имeют тeндeнцию paзвивaтьcя oт плoxoгo к xудшeму. Выбираю этот вариант. Главные слова – «пpeдocтaвлeнныe caми ceбe». Значит, у человека действующего остается шанс.
Томе едва не отрезали голову, когда я не смог сделать выбор. А кто бы смог, да еще – быстро? На вопрос «счастье или жизнь» любой вменяемый человек знает ответ, но как же трудно высказать.
В миг перед окончательным движением меча я замотал головой. Зарина вздохнула и отвернулась. После короткого совещания Тому одели и увели, а мы с напарником так и остались со связанными руками-ногами ждать неизвестно чего.
Тома вернулась под утро. Она с кряхтеньем вылезла из щели в стене, с халата и волос сыпалась земля, пахнувшая червями и сыростью. Перерезанные веревки упали, и некоторое время мы втроем просто сидели, обнявшись.
– Скоро расскажу вам удивительную историю, – тихо сказала Тома. – Сейчас не могу. Дело даже не в этом. – Взгляд указующе пробежался по стенам. – Просто я дала слово. После завтрака выгуляем зверей и поболтаем, о чем получится.
Едва успели привести себя и нервы в порядок, как слуги принесли умывание. Затем нас пригласили на завтрак.
Шатровый городок за ночь исчез. Визит царицы закончился без уведомлений – все точки расставлены, планы озвучены. Осталось вплести в них свои. Сначала их предстояло составить – с учетом новых обстоятельств я не был готов бросать все и ехать в неведомый невесторий. Нужно найти Зарину, без этого никто не заставит меня сделать и шага.
– Чичан, – напомнил я Томе, когда мы втроем сидели за столом в обеденном зале, а вокруг суетились слуги.
Папринций, чтоб не мешать молодежи, не навязывался к нам в компанию. Если серьезного повода не было, он предпочитал завтракать отдельно. Сейчас повод был, но дядя Люсик об этом не догадывался. А жаль, мудрый совет (к которому, честно говоря, я бы все равно не прислушался) не помешал бы – пусть просто в качестве информации к размышлению. Мою голову наполняли мысли, которые едва удерживали седалище на лавке, чтоб не вскочить и не бежать на поиски единственного нужного мне человека.
– Надо позвать Чичана, – повторил я, – слугу, к которому имеется пара вопросов. Желательно сейчас же, чтоб не получилось как с бойником Титом.
– Не надо тебе разговаривать с Чичаном. – Томина голова отрицательно качнулась, а в глазах мелькнуло нечто непонятное – то ли печаль, то ли страх, то ли усталость. – Я сама отвечу на все вопросы.
