Я очнулась и жадно вдохнула, словно только что вынырнула со дна
самого глубокого океана. Несколько минут приходила в себя, а мысли
витали где-то высоко над головой. А потом мертвым грузом рухнули
обратно в голову.
Где я? Кто я? Ответов на эти вопросы не помню. Вижу и понимаю,
что передо мной зеленеют и шуршат листвой деревья, знаю слова,
знаю, что рассматриваю руку…
- Ааа! - в ужасе захотелось выбросить ее прочь. На пальцах ни
единого ноготочка. И на второй руке тоже. И на ногах! Мерзость
какая!
Пока осматривала конечности, обнаружила что совсем голая
развалилась посреди леса на аккуратно пришлепнувшейся к земле
траве. Клацаю зубами, дабы убедиться, что они на месте.
- Цык, - чуть не прикусила язык. На месте.
Проведя рукой по гладкой лысине, я уже не надеясь на успех. И не
прогадала. Шевелюра отсутствовала.
Что же, осмотр показал, что я довольно худющая девчонка лет
двадцати, лысая, с безобразными пальцами. Хорошо хоть с зубами.
- Ааа, - но кричала уже не я, а ребятня, выскочившая на мою
поляну.
- Чудище лесное, - вопила противная девчонка.
- Болотная баба! Бей ее!
Еще чего удумали. Скалюсь и рычу на них. Ребятня от страха,
подхватив портки, кинулась прочь с поляны.
Хорошо, что язык понимаю, а, значит, как-нибудь выживем.
Лысая, безобразная, голая. Хуже не придумаешь, хорошо хоть,
солнышко светит и не так холодно. Оглядываюсь, никаких следов,
кроме четко очерченного круга примятой травы. Что же за колдовство
такое. Голову торкнуло тонкой и острой, как игла, болью. Тяжко
вздохнула и поплелась по следам засранцев, что в страхе улепетывали
от болотной бабы.
Выйдя за границу леса, как и ожидала, увидела вдали теплые
домики с дымящимися трубами. Ммм, какое-то давно знакомое чувство
ностальгии. Игла снова пронзила голову.
Долго наслаждаться ароматами не пришлось. Навстречу выперло пять
мужиков, кто с вилами, кто с палкой, а один прямо смертоносный — с
косой. Видимо, сопляки нажаловались.
- Добрый вечер, - язвительно здороваюсь и скрещиваю руки на
груди. - Чего вылупились?
- Там лихо лесное, - озадаченно почесал репу смертоносный. - Мы
по его душу в лес идем.
- Ну так, приятно познакомиться!
- Дурная она, зуб даю, так и есть! - промямлил мужичок с тупой
лопатой в руках. - Гнать ее отсюда надобно!
- Лучше бы одежду мне нашли, - раскидываю руки и упираю их в
тонкую, как тростинка, талию. Мужики судорожно сглотнули. Эх,
простота! Плевать им, видимо, что я лысая.
Один тут же начал сымать штаны.
- Эй, поаккуратней, дядя, - оскалилась я, выставляя на показ
свое единственное оружие.
- На, - говорит и штанёшки свои протягивает. - Прикрой
срамоту.
- Срамота у тебя на лице, - огрызаюсь, но штанищи беру.
Мужики завороженно наблюдают за каждым моим движением.
- Поясок бы! А ты, - указываю на самого чистого, - рубаху свою
давай, тебе прятать нечего!
Чистый послушно снял свою рубашку и отдал мне. Смертоносный
откуда-то вынул пропитанную жиром и пропахшую потом лямку и
протянул.
- Сойдет, - объявила я, когда оделась. Мужики уже не смотрели на
меня так вожделенно.
- А ты чего такая…?
- Какая же? - я удивленно вздернула лысую бровь.
- Страхолюдина ты, - заявил мужик из бесштанной команды.
- А от тебя навозом несет на полкилометра! И ничего. Вон сколько
у тебя друзей.
Что ж я за человек такой? Они мне помогают, а я язвлю, как
злодейка какая-то. Но самое страшное — мне жутко нравится.
Пока навозный выяснял, действительно ли от него несет коровьими
экскрементами, я покинула сомнительную компанию, устремившись в
деревню. Там меня никто не ждал. Мало того, бабищи не проявляли
никакого сочувствия. Повсюду то и дело слышалось:
- Образина.
- Батюшки, гля, ни волосинки!
- Чучело! Тьфу на тебя!
- Иди отседа!
