Света в нетерпении ходит вокруг фонтана, поджидая меня, хотя для
такой повышенной нервозности нет ни малейшего повода. Я опаздываю
всего-то минут на сорок, что по моим меркам означает прийти чуть ли
не заранее и всем друзьям прекрасно об этом известно.
– Наконец-то! – визгливо выпаливает подруга вместо
приветствия.
Опасливо приближаюсь и целую ее в щеку.
– В чем дело? – на всякий случай понижаю голос, очень уж
взвинченной выглядит Светлана.
– Да замучилась тебя ждать, аж мозоль набила, – морщится
подруга, вытаскивая правую пятку из туфли.
– Так посидела бы, – пожимаю плечами и плюхаюсь на лавку. – Чем
займемся?
– Я уезжаю, – выдает с ходу и усаживается рядом, – а ты должна
меня подстраховать.
– Что-то мне уже не нравится, но выкладывай, – прыскаю
весело.
С трудом могу припомнить то самое одолжение, после которого я
осталась в должниках, но Светлане, судя по ее серьезному лицу,
виднее.
– В общем, – начинает деловито, то шепотом, – один мужик позвал
меня на неделю на курорт, и я ужасно хочу поехать, но есть одно
«но».
– Работа? – гримаса презрения берет в плен лицевые мышцы. – А я
говорила тебе, не заводи себе обязательств, от них одни проблемы. С
мужиками то же самое.
– Я замуж хочу, – тяжко вздыхает подруга, – а с твоими советами
можно помереть в одиночестве.
– И что в этом плохого? – удивляюсь, деловито закидывая ногу на
ногу. – Никто не брюзжит рядом изо дня в день, заботишься только о
себе, а если не можешь – легла и помирай себе спокойно. Никаких
хлопот.
– Ты совсем больная что ли? – Света округляет глаза и смотрит,
как на пациента психбольницы.
– Ты позвала меня обзываться? – ворчу насуплено. – Не нравится
моя философия по жизни – не следуй ей. Но это не значит, что она
хуже твоей.
– Знаешь, такие, как ты, обычно первыми замуж и выскакивают, а
потом рожают подряд три ребенка, – Света победно ухмыляется, но
насладиться ей триумфом я не даю, заканчивая ее мысль на свой
лад:
– И люто ненавидят себя за это.
По глазам вижу, ответить ей есть что, но на моей стороне если и
не правда, то как минимум ее безвыходное положение. Подруга машет
на меня рукой, возвращаясь к цели встрече:
– В общем, нужно подменить меня один день.
– И как ты себе это представляешь? – теперь глаза таращу я. –
Если я люблю музыку, это не значит, что я люблю танцевать под нее в
одежде, которая смутно таковую напоминает, да еще и в клетке в
окружении толпы пьяных придурков.
– Сама ж говоришь – в клетке, – невозмутимо пожимает плечами. И
если у меня с логикой проблемы, то у подруги она отсутствует
напрочь. – Никаких проблем, все, как ты любишь. Стоишь себе,
красуешься, потом спокойно прошла отдельным коридорчиком – и
готово, – понимания в моих глазах она, понятное дело, не находит,
от того достает из рукава главный козырь – начинает жалобно
канючить: – Ну выручи, умоляю, один вечер всего! Я поменялась
остальными сменами, а больше не получается, одна девчонка
заболела!
– Не по мне это все, – морщусь и немного отодвигаюсь от нее,
показывая наглядно. – К тому же мы совершенно не похожи, и я там не
работаю, меня даже не пустят, – пытаюсь аргументировать свой отказ
как взрослый человек.
Зря.
– С охраной я договорюсь, – тараторит Светик, хватая меня за
руки, – напялим на тебя паричок, подкрасим, в мои тряпки оденем, а
там все блестит и искрится, да и полумрак… Ну же, Варька! Я столько
для тебя сделала!
Удивленно вскидываю брови, пытаясь вспомнить хоть один приступ
щедрости с ее стороны, но ничего не получается. Настырная по
природе пытаюсь выдумать, чего бы она такого могла сделать для меня
в будущем, но и из этого также ничего не выходит. Расстраиваюсь,
конечно, от того горестно вздыхаю. Но головой мотаю
отрицательно.
